— Ну, ты! Ну, вы! — с яростью уставилась она на коротко стриженные головы Марата и Бори.
— Правда-то глаза колет! — не почувствовал угрозы Моей Длины Марат.
В следующую секунду он горько раскаялся. Машка изо всех сил заехала ему ногой в ухо. Почти одновременно та же участь постигла Савушкина. Силачи хором взвыли и покачнулись. Именно тут Андрей Станиславович резко открыл дверь класса.
Марат и Боря, и без того, практически, потерявшие равновесие, одновременно упали. Причем Марат придавил Темыча, а Боря — Пашкова. Но тяжелей всех пришлось Андрею Станиславовичу. На него с воплем «Спасите!» — приземлилась Моя Длина. Неподготовленный человек столь неожиданной атаки с воздуха, вероятно, не выдержал бы. Но за плечами классного руководителя девятого «В» как-никак стоял Афганистан. Видимо, только поэтому Андрей Станиславович смог удержаться на ногах.
Школьникова, мигом придя в себя, расценила падение на руки классного руководителя как большую удачу и отпускать его не торопилась.
— Школьникова! Перестань! — пытался отделаться от ее пылких объятий учитель.
— Ах, Андрей Станиславович! — восклицала Школьникова. — Вы спасли мне жизнь.
— Раз спас, то встань, пожалуйста, на пол, — потребовал Андрей Станиславович.
— Интересно у вас тут тестирование проходит, — раздался еще один голос.
Андрей Станиславович обернулся. Возле него стоял директор две тысячи первой школы Михаил Петрович. Его появление было столь неожиданным, что Андрей Станиславович так и замер в объятиях Моей Длины.
— Так, так, — в свою очередь изумился директор. — Я что-то забыл: у нас тестируется сегодня история или физкультура?
На Андрея Станиславовича сейчас было жалко смотреть. Очки у него съехали на кончик носа. Пшеничные усы обвисли. В глазах застыло страдание.
— Тут вот… — едва выдавил он из себя… — Девочка сверху упала.
— Сверху? — посмотрел на потолок Михаил Петрович.
Тревога его объяснялась просто. Старое здание две тысячи первой школы уже много лет нуждалось в капитальном ремонте. Денег, однако, вышестоящие организации выделяли чересчур мало. Школу титаническими усилиями приходилось ремонтировать по частям. Поэтому Михаил Петрович и его доблестный заместитель Арсений Владимирович каждый день ожидали очередной аварии. К глобальным поломкам последнего года относилась лестница, которая, по словам Михаила Петровича, «встала». То есть вообще-то она еще находилась на месте, но ее пришлось закрыть. Теперь вся школа пользовалась лишь одной лестницей, что, как однажды с присущей ему военной образностью заметил Арсений Владимирович, «значительно повышает шансы поломки последнего средства подъема преподавателей и учащихся на разные этажи здания». Вот почему сообщение об упавшей девочке повергло Михаила Петровича в ужас.