– Вот так, – пробормотала Кейт себе од нос. – Вчера в Париже, сегодня – в хижине команчей!
Хотя, какое там «вчера» и «сегодня»? Она же не знает, какой сегодня день, сколько времени прошло с тех пор, как она… а что с ней, собственно, случилось?.. Ох, ну хоть бы кто-нибудь что-нибудь рассказал! Что же она так и будет лежать одна?
– Эй! Хелло! Есть тут живые или нет?
Кейт попыталась встать, но голова так сильно закружилась, что она рухнула на свое странное ложе, накрытое очередным национальным ковром, как подкошенная, и снова потеряла ориентацию в пространстве. Перед глазами все плыло. Она видела, как вошла женщина, старая и сморщенная, подошла к ней и, бормоча под нос что-то на непонятном языке, стала бесцеремонно складывать Кейт на место. Та попыталась возразить, но язык словно сковало параличом и мышцы перестали повиноваться. Старуха бросила ей через плечо уже по-американски:
– Спи! – И вышла из комнаты, где вместо двери висел один из многочисленных ковров, от которых, честно говоря, у Кейт уже болели глаза.
Она решила последовать совету старухи и провалилась в сон.
Ей снились кошмары. Она от кого-то убегала. Что-то черное, светящее фарами, наступало на нее, что-то тащило вниз, вниз, вниз по огромной широкой лестнице, которая вела, казалось, в преисподнюю. Она пыталась высвободиться от чьих-то цепких рук, тащивших ее по ступенькам, и подняться, она пыталась кричать и звать на помощь. Но рот не слушался и не открывался, из груди вырывался стон… Руки, тянувшие ее вниз, вдруг оказались руками Сандры и Барби. Она снова закричала. Но в этот раз у нее получилось, и кто-то потащил ее вверх, кто-то очень близкий и знакомый. Она не видела его лица, только по ощущениям помнила, что уже встречалась с этим человеком… И все продолжала кричать…
– Эй!
Кейт открыла глаза, тяжело дыша. Над ней склонилась старуха. Она была встревожена.
– Эй! Ты боишься темноты или снов?
– Какой темноты?
– Я не оставила у тебя света, когда уходила.
– А… солнце где? – Кейт посмотрела туда, где недавно было окно, и поняла: она проспала до ночи.
– Ты кричала. Звала его на помощь.
– Кого?
Старуха покачала головой и промолчала. Значит, она проснулась от этого кошмара, а старуха прибежала на ее крик.
– Вы кто?
– Ты все равно не запомнишь мое имя.
– Вы… я – в резервации?
Старуха кивнула. На вид ей было не меньше девяноста, лицо ее все состояло из морщин, по обе стороны от высокого лба, сдавленного у висков, красовались тоненькие косички.
И как она могла сомневаться! Конечно, она у индейцев! Не повезло, так не повезло. Неизвестно еще, что с ней случилось и сколько она тут лежит.