Профессор вошел в дом следом за детьми, и все они сели ужинать, а после ужина дети, послушав распоряжения дяди, пошли к себе наверх и принялись заводить пластинки. Со стороны лестницы раздались оглушительные аккорды, и профессор спросил раздраженно:
– Как вы можете выносить эту какофонию?
– Ну, на самом-то деле, с трудом, но ведь это их дом, не так ли? Да и длится это обычно не больше часа, потом они включают телевизор.
– Ну как, вы, надеюсь, отдохнули от нас за несколько часов нашего отсутствия? – Он продолжал сидеть за столом, предложив и ей: – Пожалуйста, присядьте, нам надо кое-что обсудить…
– Я тут вела записи расходов… – заговорила она, усаживаясь на краешек стула.
– Да, да, но не беспокойтесь об этом. Если нужно еще денег, я дам сколько нужно перед отъездом.
Профессор взглянул на нее через стол, а она ждала, что он скажет.
– Вы ведь не любите меня, мисс Браун? – вдруг заявил он.
– Силы небесные! С чего вы взяли, профессор? Поверьте, вы мне очень даже симпатичны. Другое дело, что я почти не знаю вас, если вы понимаете, что я имею в виду. Но какое, в сущности, это имеет для вас значение? Думаю, после возвращения мисс Флинт, мы с вами больше никогда не увидимся, и вы немедленно забудете о моем существовании.
Мелвилл долго молчал. Потом вдруг задал еще вопрос.
– Вы сказали, что намерены выйти замуж. Это правда?
Она удивленно посмотрела на него, слегка покраснев.
– Да нет, в общем-то.
– Рад слышать. У вас есть какие-то устремления? Может, вы хотите сделать карьеру топ-модели?
– Я? Ну что вы! – Ариадна рассмеялась. – Разве я гожусь для этого? Они все высокие и тоненькие и носят такие сногсшибательные туалеты…
– У вас тоже красивые ноги, мисс Браун.
С ума сойти! С чего она взяла, что он рассеянный? Глядит на нее сущим ястребом. Даже глаз не отводит.
– Итак, ваше будущее – еще непрочитанная книга…
– Ну почему? Надеюсь, мне подвернется следующая работа. – И вдруг неожиданно для себя спросила: – Почему вы зовете меня мисс Браун? Это так официально…
Профессор смущенно улыбнулся.
– Ну, вы такая строгая!.. – Он вдруг взглянул на часы и заторопился. – Мне пора ехать. – Выудив из кармана бумажник, он передал ей сто фунтов. – Возьмите, у вас, наверное, на хозяйство ничего не осталось… Сообщайте мне, когда я позвоню, как идут дела. А теперь пойду попрощаюсь с ребятами.
Вскоре все трое стояли у калитки и смотрели, как уезжает машина профессора, и Ариадна, вспоминая их разговор и озадаченная им безмерно, пыталась понять, что тут к чему, и не могла.
Этой ночью, лежа в постели, Ариадна, конечно же, думала о профессоре. Он задавал такие странные вопросы! Зачем ему знать, нравится он ей или нет? И какое ему дело до того, хочет ли она выйти замуж? Может, у него для нее есть другая работа? Если так, то почему он не сказал об этом прямо? И какой он, в самом деле, симпатичный, застенчивый… Но нет, если она позволит себе так думать о нем, то недолго возмечтать о чем-то большем… Нет, нет, это абсурд! Что такого они сказали друг другу за все время их встреч? Несколько слов… Что она о нем знает? Только то, что он приятен ей, очень приятен, если быть честной… Он уже не молод… Ему около сорока – Ариадна закрыла глаза и погрузилась в приятный глубокий сон…