— Ох, епть, да скока ж их, — потрясенно сказал кто-то в темноте.
— Разговорчики, — злобно зашипел Нелюбов, — Обалдел, с-скотина?
Славкин приподнял дулом револьвера козырек фуражки, повертел головой.
— Наверное, японцы использовали все свои уцелевшие лодки… Нет, точно светает… или глаза привыкли? — мелькало в голове, пока он разглядывал приближавшихся японцев, — Да, ладно, не о том мысли-то, не о том… А вот сколько у меня с собою патронов?… Ага, семьдесят семь, только как быстро я их сейчас перезарядить-то смогу?… Только бы Ветлицкий японцев поближе подпустил — а то я из своего «нагана» никого и не достану…
Александр Андреевич подождал, пока японские цепи окажутся в двухстах шагах, и только после этого высоко протянул:
— Ребя-атушки! Залпом — пли!!!
Длинный ститный выстрел сотен винтовок больно хлестнул по ушам. Передняя цепь японцев поломалась и стаяла на треть. Оттуда выплеснули вразнобой огоньки ответных выстрелов — пули сухо защелкали по камням, изредка находя свою жертву. Славкин вытянул руку, но одумался, расслабил, покосился на Ветлицкого. Тот, положив руку на эфес, спокойно смотрел на пытающихся поднажать и подбадриваемых взрыкиванием своих унтеров японцев.
— Банзай! — вдруг заорали несколько голосов и многие сотни подхватили клич. Японцы побежали еще быстрее, падая под пулями и поскальзываясь на камнях. В центре наступавших на этот раз был флотский десантный отряд полковника Номото, составленный сплошь из хорошо подготовленных сорвиголов и горящий желанием победить или хотя бы поквитаться за чудовищные потери прошлой ночи — моряки с какой-то пугающей легкостью скакали по подводным камням, крича при этом что-то угрожающее и довольно активно ведя огонь из своих «арисак». Кое-кто из солдат, не выдержав, заорал, заматерился в ответ, посылая пулю за пулей в наступающего врага. Славкин с возрастающим удивлением и беспокойством наблюдал, как неожиданно мало японцев падает под, казалось бы, градом пуль — относительно мало, потому что, с точки зрения наступающих, картина, разумеется, была совсем иной. Поручик, конечно, не раз слышал, как ужасно плохо порой стреляют в бою, но вид как будто заговоренного врага нервировал до невозможности. Теперь, закусив губу, он пытался унять биение сердца — слишком, по мнению Всеволода, живое для офицера воображение мгновенно нарисовало десяток японцев, бегущих со штыками наперевес прямо на него. И, конечно, первым выстрелом Славкин промазал. Глубоко вздохнув и выдохнув, Славкин снова навел револьвер. Неожиданно сразу трое бегущих в его сторону японцев упали — так что прямо напротив поручика образовалось окно. Это почему-то сразу успокоило и дальше Всеволод начал стрелять немногим хуже, чем в тире. Раз-два-тричетыре-пять… шесть. Всеволод начал перезаряжать «Наган», стараясь не смотреть на японцев. Руки все же подрагивали, но уже скорее не от страха, а от волнения.