Они ударялись носами и стукались лбами, когда карета подскакивала по неровной брусчатке. Янус рассеянно смотрел в окно на проплывавшую мимо линию высоких узких домов и фигурных лужаек Дав-стрит.
— Мой городской особняк. — Маледикт скользнул обратно на сиденье, откинулся на теплый плюш подушек; его пальцы высвободились из ладоней Януса — и снова потянулись к ним, не в силах расстаться.
— Выходит, то был не просто налет на благородное собрание?
— Я же говорю тебе. Миранда мертва. Несмотря на маскарад, я во многом именно таков, каким ты меня сейчас видишь. Я Маледикт, воспитанник барона Ворнатти, вельможа, а не леди. — Маледикт сделал легкий полупоклон, сдерживаемый наличием сиденья. — Теперь я тебя предупреждаю. При дворе я известная личность, а ты сегодня вечером определенно запятнал свою репутацию.
— Ты всегда была умницей, Миран… Маледикт, верно? И большой умницей, любовь моя. Скажи мне: ты знаешь, что Критос мертв? — спросил Янус, откидываясь назад. — Сражен рукой неизвестного и оставлен на съедение крысам. — На губах юноши заиграла улыбка, в глазах мелькнуло тайное послание, которого Маледикту так не хватало все это время.
— Он отнял тебя у меня. Неужели я не отомстил бы ему за это? — спросил Маледикт. Ани недовольно заворчала в его крови под покровом радости, и он продолжил: — Давай больше не будем говорить о мести. — Устроившись на коленях у Януса, Маледикт целовал его — снова и снова, без счета.
Пока Маледикт возился с дверью своей спальни, Янус нежно покусывал его за шею. Потом он поднял голову и оглядел роскошно обставленную комнату, камин, в котором все еще теплились и мигали угли, широкое кресло, огромные окна с тяжелыми красными шторами, высокую, покрытую плюшевым покрывалом кровать.
— Твой барон с тобой хорошо обращается. — В тоне Януса таился вопрос.
— За определенную плату, — признал Маледикт. Он решил выдавать жестокую правду частями. — Ворнатти — хранитель моих тайн — и мой личный шантажист. Если я ему не угожу, он угрожает разоблачить меня при дворе.
— А это было бы ужасно?
— Я буду уничтожен. Женщина в доме Ворнатти, без дуэньи? Женщина с мечом? Даже в излюбленных романах Ворнатти не встретить таких дерзких историй. Кроме того, — продолжал Маледикт, — я сжился со своим образом и уже не могу без той свободы, что он мне дает. — Таково было единственно возможное со стороны Маледикта объяснение; теперь он с содроганием гадал, что подумает Янус, обнаружив Миранду в обстоятельствах, в которые она клялась никогда не попасть.
Янус еще раз поцеловал шелковый крават на шее Маледикта, потом нежными пальцами развязал узел.