— Весьма прискорбно. Быть может, этим объясняется отсутствие Селии при дворе. Я ожидал, что она выйдет из тени, как только газеты запестрят твоим именем, и заявит о своем кровном праве или же запросит солей за молчание о твоем прошлом, — проговорил Арис. — Ты не видел ее после возвращения?
Голубые глаза встретились со взглядом Ариса; король понял, что сильно удивил юношу. И все же реакция племянника потрясла и его самого: неужели Янус вовсе не испытывал родственных чувств?
— Когда я вернулся, — наконец проговорил Янус, — их уже не было.
— Их?
— Селии и ее подруги, — объяснил Янус. — Еще одной шлюхи. Полагаю, они отыскали себе покровителя — или умерли от крысиной лихорадки.
Слова Януса прозвучали совершенно бесстрастно, и это озадачило короля — ведь для мальчика было бы совершенно естественно скорбеть о матери. Впрочем, шлюха или пьяница вряд ли вызывает теплые чувства.
— Как вы уживаетесь с Мишелем? — Дверь резко распахнулась: второй мастифф, искавший хозяина по всему дому, толкнул ее своей тяжелой головой. Бейн оскалил клыки и тихо зарычал, новый пес устроился у камина. Янус улыбнулся.
— Я обожаю его собак.
— Только лишь его собак? — рассмеялся Арис. — Мой бедный братец. Разве тебе больше нечем ответить на его заботу?
Янус поднялся и принялся расхаживать по комнате.
— Я не люблю его. Он был слишком груб, когда забирал меня. Тем не менее я признателен ему за новую жизнь. Должен ли я рассказать вам, что испытываю к своему дяде? — Усевшись на пол возле камина, Янус принялся гладить густой мех собаки. — Или сами поведаете мне что-нибудь? Что такого вы можете сказать, если понадобилась подобная приватность? Хотя для меня большая честь составить вам компанию, я чувствую, что у нашей беседы есть иная цель, помимо общения.
— Разумеется, ты прав. Не приходит ли тебе на ум, что один твой поступок необходимо обсудить с глазу на глаз?
Янус склонил голову к собаке, потрепал мягкие уши. Мастифф принялся колотить хвостом по гранитной плите перед камином.
— Вы имеете в виду Маледикта.
— Именно, — согласился Арис. — Мишель хотел бы, чтобы я приказал тебе прекратить общаться с этим юношей. Причем не как твой дядя, а как глава государства.
— И вы так поступите? — небрежно спросил Янус.
Арис ответил не сразу; глядя на своего безмятежного племянника, он удивлялся, что в нем так восхищало Маледикта: какой огонь, какой источник страсти. Арис полагал, что Янус — приятное добавление к их убывающему семейству, однако, на его вкус и, как он думал, на вкус Маледикта, слишком водянистое. Едва заметное сомнение все же зародилось в его душе: что, если Янус лишь играет роль? Серьезность и честность были не самыми распространенными качествами у мужчин, выросших при королевском дворе — впрочем, в Развалинах дела наверняка обстояли так же. Потом, вспомнив спор Януса с Ластом, король вздохнул. Человек, взявшийся демонстрировать крайнюю степень дружелюбия, не станет совершать поступков, оскорбительных для кого бы то ни было.