Словно прочитав мысли Джилли, мальчик содрогнулся, но все же пошел к занавешенной кровати, как будто в предвкушении долгожданного отдыха. Джилли наблюдал, как он взобрался на кровать по лесенке и улегся. Лишь тогда пальцы его разжались, выпустив меч. Клинок соскользнул на стеганое покрывало и устроился рядом с хозяином, словно живое существо.
Джилли закрыл дверь и повернул ключ, замуровывая мальчика с его мечом.
Щелчок замка в совершенной тишине зала прозвучал, словно звон топора на плахе. Джилли поморщился, ожидая, что мальчишка проснется, начнет сыпать проклятиями и в бессильной ярости колотить по тяжелой дубовой двери. Но все было тихо. Сунув ключ в карман жилета, Джилли вернулся в библиотеку.
Ворнатти ждал, ссутулившись в кресле. Сегодня он слишком устал, чтобы самостоятельно дойти до своих покоев.
— Что мальчик? — поинтересовался Ворнатти, не поднимая небритого подбородка.
— Заперт. Спит, — отозвался Джилли.
— Хорошо, в такое время я не расположен заниматься делом. — Ворнатти вцепился в подлокотники кресла, силясь подняться. Лицо его посерело, руки побелели от усилий, однако тело осталось недвижным. Предвосхищая дальнейшие попытки, Джилли сдернул собольи меха с коленей Ворнатти, отложил пистолет и, подхватив барона под мышки, поднял тело некогда дородного человека, с возрастом заметно потерявшего вес. Недовольно ворча, Ворнатти оперся о своего слугу. — Слишком много элизии, — проговорил он.
— Слишком много зимних дней, — возразил Джилли. — Я тщательнейшим образом отмеряю вашу дозу. — Он поднял старика на руки словно ребенка, обхватив хрупкие конечности, и понес через зал в опочивальню.
Вопреки общепринятой моде устраивать господские покои на этаж выше, чем помещения низкой черни, в силу продолжительной болезни Ворнатти его комнаты находились здесь же, охраняемые от посторонних стараниями Джилли, шаги которого сейчас заглушал толстый слой ковров в опочивальне барона.
Спальня варвара, решил Джилли, когда впервые, настороженный, с широко распахнутыми глазами, переступил ее порог. Странная по меркам королевства Антир, комната Ворнатти была декорирована по итарусинской моде: резная изогнутая кровать, высокая, с покатыми боками, на которой поверх антирских льнов, шерсти и бархата громоздились еще шкуры белых медведей, доставленные за умопомрачительные деньги из самого Итаруса.
Боясь упасть и тем увеличить и без того растущий на спине горб, Ворнатти устилал пол все более толстым слоем ковров: теперь уже Джилли приходилось подниматься в спальню барона, как по ступеням. В камине, устроенном вдоль наружной стены, тускло поблескивало пламя, припорошенное пеплом и выгоревшими углями. Джилли нахмурился при виде затухающего очага и облачка пара, вырвавшегося у него изо рта, опустил Ворнатти на постель, помог ему стянуть халат, потом стал на колени и снял с ног хозяина домашние туфли. Халат он повесил на спинку кровати. Даже в толстых вязаных носках ступни Ворнатти оставались белыми и ледяными на ощупь. Джилли принялся растирать их, пока барон не отстранился.