— Ее отец медлит в ожидании высокого титула. Даже теперь. По слухам, он подумывал об итарусинском герцоге, чтобы таким образом возместить часть денег, утекших за границу в составе десятины Итарусу. Однако твой титул мог бы показаться ему даже более привлекательным, учитывая перспективу трона Для будущих поколений.
— И все же она старовата, — заключил Янус.
— Если она тебе не нужна, с ней может спать Джилли. Он уже признался, что находит ее привлекательной, — резко проговорил Маледикт.
— Я не стану делиться с Джилли, — сказал Янус.
Джилли встретил взгляд светлых глаз и понял содержавшееся в них предупреждение, словно оно было произнесено вслух. «Я могу неожиданно обременить себя отпрыском фермерского сына взамен наследника».
Маледикт дал Янусу пощечину; удар оставил красный след на только что выбритой коже и эхом разнесся по комнате. Янус поморщился и снова перехватил бритву, стараясь выдернуть ее из ладони Маледикта.
— Ах так, тогда сам спи со своей красавицей-женой. — Маледикт толкнул Януса вперед и спихнул с кровати. Мыльная вода выплеснулась ему на колени.
Янус, не обращая внимания на вспышку гнева Маледикта, сказал, обращаясь к Джилли:
— Пусть будет Амаранта. Женитьба на девчонке Лавси превращает вынужденный брак в нечто большее, чем просто возможность угодить Арису. Поддержка Лава будет неоценимой в моей охоте за титулом.
— Амаранта — девушка гордая. Она может отказать, — проговорил Джилли, не сводя глаз с лица Маледикта. Он коснулся запястья юноши, желая успокоить, однако тот извернулся и отпрянул, яростно и нервно.
— У нее что, в самом деле есть выбор? — удивился Янус. — Когда Арис уговаривает меня жениться, а ее отец мечтает выдать ее замуж прежде, чем она отыщет еще одного конюха, чтобы скрасить свои дни? Скажи мне, она по-прежнему на хорошем счету в обществе? У меня нет никакого желания обременять себя отверженной в свете женой.
— Она дочь Лава, — ответил Джилли. — Ее грехи забудутся, едва она вступит в брак.
— Довольно, — выкрикнул Маледикт, и голос его сорвался.
Лицо Януса сделалось мягче, он потянулся к возлюбленному.
— Пойди сюда, мой темный рыцарь.
Маледикт упал на колени перед Янусом, спрятав голову у него в ладонях.
Янус погладил темные волосы, потом сказал:
— Что еще мне остается делать, Мэл? Если не Амаранта, тогда кто? Будет ли та, которую ты примешь?
— Я ненавижу их всех, — прошептал Маледикт срывающимся голосом.
— И я стану ненавидеть, я обещаю, — сказал Янус, откидывая кудри Маледикта, чтобы поцеловать его в шею.
Маледикт отвернулся, когда Янус принялся искать его губы своими, и обратился к Джилли с просьбой: