— Искренне надеюсь, что так оно и было. Когда я отказался, она сама его выпила. Может, покончила с собой?
— Или наконец нашла себя… Тень и яд. Мэл… Ты сказал, что она изменилась. Она могла воззвать за помощью к Ани, как ты?
— Я никогда к Ней не взывал, — отрезал Маледикт. — Что же касается Мирабель, которая искала Ани… — Он встал, стиснув подлокотники кресла, и заговорил более нервно: — Всё твои чертовы книги. Ты всюду видишь Ее руку, когда очевидно, что я просто сбежал от Мирабель, как перепуганный ребенок, решив, что она вольет мне в горло отраву.
Джилли схватил Маледикта за плечи, прерывая его беспокойное кружение по комнате. В глазах юноши мелькнуло что-то, похожее на отражение темных перьев. Маледикт дернулся.
— Отпусти меня.
— Говорят, что Ани защищает от отравления тех, кто Ей молится, — проговорил Джилли. — Даже если бы ты выпил…
— Ты, может, забыл, как «каменная глотка» изменила мой голос? Ты, Джилли, просто сказок начитался.
— Но ведь это случилось прежде, чем ты скрепил сделку с Ней. Прежде, чем убил Критоса.
Маледикт ответил:
— Единственный дар, которого удостаивает Ани, — это наложенное Ею заклятие решимости и одержимости. И хватит глупостей.
— А как же меч? — спросил Джилли, наблюдая за Маледиктом — тот доставал клинок из-за дивана, куда по настоянию Януса положил его перед выходом. — Меч-то тебе Ани дала. Что Она могла дать Мирабель?
— Джилли! — вскрикнул Маледикт. — Ты пытаешься заставить меня бояться Мирабель меньше или больше?
Джилли сел, и книга под ним зашуршала. Внимание Маледикта переключилось мгновенно, как у кошки.
— Что это? Очередной трактат о мертвых богах?
— Да, — сознался Джилли, вытаскивая книгу и выкладывая на пол между ними. — Кстати, написанный мужем Мирабель.
— Надо бы распорядиться сжечь ее, — заметил Маледикт, изучая кричащую обложку. Лицо его выражало одновременно страх и презрение.
— Ты дал мне деньги, на которые я купил эту книгу. Полагаю, она твоя. Как и все остальное, включая меня.
— Нет. — Маледикт повернулся к другу, и тени слетели с его лица. — Деньги, которые я тебе дал, были лишь твоей долей.
— За соучастие в убийстве, — проворчал Джилли. Маледикт коснулся щеки друга и сказал:
— Не волнуйся, милый Джилли. А если уж тебе так хочется, побеспокойся лучше о том, чем бы развлечь меня до возвращения Януса.
От привычного капризного голоса Маледикта у Джилли даже поднялось настроение. По крайней мере он убедил себя в этом, стараясь позабыть о прикосновении и случайном трогательном обращении «милый».
— Хочешь научиться играть на спинете?
— Нет, — сказал Маледикт. — А ты умеешь играть?