— Аурон, — ответил он. — В честь моей жены.
Янус дотронулся до мягкого ротика спящего малыша. Арис смотрел, как юноша покачивал колыбель, словно на морских волнах, пока Аурон не распахнул дымчато-голубые глаза.
— Аурон Иксион, — проговорил Янус. — Приветствую вас, ваша светлость.
Арис со свистом выдохнул.
— Ведь это так, верно? — спросил Янус. — Маленький братец уже граф. А я всего лишь бастард.
— Янус, у тебя всегда будет место при дворе, о тебе всегда будут заботиться, — сказал Арис. — Ты мой советник.
— Я знаю, дядя, — ответил Янус. — Я просто думаю, будет ли Аурон чувствовать то же самое… — Улыбнувшись, он договорил: — Если он такой же добрый по натуре, как Ади и вы, я никогда не потребую большего.
Арис сказал:
— Я подумывал назначить тебя опекуном Аурона и одним из его регентов, если мне не суждено дожить до его восхождения на трон.
В светлых глазах мелькнул испуг:
— Я — и вдруг опекун?
— Кто справится с этим лучше члена семьи? — произнес Арис.
— Думаю, большая часть вашего двора с легкостью скажет обратное… Впрочем, если такова ваша воля, я почту за честь, — проговорил Янус, опускаясь на одно колено перед Арисом.
— Два дополнения, — сказал Арис. — Два условия, которые ты должен выполнить, прежде чем я назначу тебя опекуном.
— Сир? — Лицо Януса окаменело.
— Ты знаешь, где находится Маледикт? — спросил Арис.
— В данный момент? — уточнил Янус. — Нет.
Арис изучал Януса, пытаясь понять, правду ли говорит племянник.
— Маледикта допросят по делу об умерщвлении Амаранты.
— У него не было причин вредить ей, — возразил Янус.
— Ни одной? — удивился Арис. — Даже ради тебя?
Глаза Януса широко распахнулись; он рассмеялся.
— Как только Амаранта вышла замуж за Ласта вместо меня, Маледикт перестал ее замечать. Что же касается более… изощренных мотивов… — Он сделал паузу, словно ощупывал перед собой дорогу. — Мне известно, что, будь Аурон мертв, это могло бы обернуться к моей выгоде. Но подобная череда событий? Нет, если вам нужны побуждающие мотивы к насилию, подумайте о самом Данталионе. Он спас младенца. Он сделал Антир должником Итаруса. И он взыщет награду.
— Ты знаешь, чего он потребует? — спросил Арис, жестом позволяя Янусу встать. Должно быть, нельзя слишком долго смотреть в такие бледные глаза — у короля закружилась голова, словно он стоял над потоком, бегущим под тонкой ледяной коркой.
— Итарусинский двор гораздо больше заботят вопросы чести. Лишение Данталиона наследства, должно быть, терзает его, как соль в открытой ране. Но если вы обязаны ему покровительством, а Маледикт под подозрением и в немилости…