— А прежде оно казалось нам таким чудесным, — проговорил Маледикт. Он закрыл глаза, пытаясь наложить одно изображение на другое.
— Мы были глупы, — сказал Янус, отбирая у Маледикта бутылку. — И абсент тут почти такой же мерзкий, как все остальное. Он сводит людей с ума.
— Я уже сумасшедший, — беззвучным шепотом, одним движением губ в свете лампы ответил Маледикт. — Разве ты еще не понял? Джилли вот понял. А что до абсента — я тебе его не предлагал, так что нечего насмехаться.
Янус обошел со стулом вокруг стола и уселся поближе к Маледикту.
— Мэл, послушай меня.
— Я всегда тебя слушаю, — сказал Маледикт, медленно всасывая очередной глоток.
Янус отобрал стакан и поставил его на пол рядом с собой.
— Арис был на Дав-стрит и застал особняк в том состоянии, в котором мы его покинули, — весь залитый кровью. Он подозревает, что это ты подстроил смерть Амаранты; подозревает тебя гораздо сильнее, чем в убийстве Ласта. Я не понимаю причины его подозрений, но ты должен быть готов. Что ты скажешь, если он обвинит тебя в смерти Амаранты? — Прежде, чем Маледикт нашелся с ответом, Янус склонился к нему. — Я изо всех сил старался перевести стрелки на Данталиона, а ты не мог бы постараться, чтобы они там и оставались?
Маледикт нежно погладил подбородок Януса, восхищаясь золотистой игрой щетины в свете лампы.
— Полагаю, да. Надо как можно дольше оставаться вне подозрений. — Маледикт, сдвинув брови, потянулся к стакану на полу. В данный момент горечь абсента, смешанная со сладостью сахара, как раз соответствовала его настроению.
Янус проговорил — обращаясь скорее себе, чем Маледикту:
— Кто знал, что Арис так скоро заподозрит?
— Мы должны были учитывать это, — ответил Маледикт. — Даже самый покладистый из людей подавился бы смертью, которую мы преподнесли Арису. И все же, знай я наперед, я бы позволил ему целовать себя дольше, вместо того чтобы сбежать, как перепуганная девственница.
— Ты позволил Арису… — начал Янус, и в его глазах вспыхнул гнев. — Ты рискнул оказаться так близко, позволить ему себя рассмотреть? Ведь он не подросток, чтобы не распознать разницы между мужчиной и женщиной. В его руках…
— Арис ничего не заметил. Он был почти пьян от собственного горя, — возразил Маледикт. Янус посадил его к себе на колени. — А я? Я только и думал о том, как ты увиваешься вокруг Псайке. Он застал меня врасплох и едва ли предполагал подобный исход. Необоснованная ревность погубит тебя. Ты так оберегаешь все то, что тебе принадлежит…
Янус прервал его слова поцелуем, не обращая внимания на любопытные взгляды. Маледикт внутренне возликовал — и засмеялся.