У Джилли перехватило дух от безмятежности, разлитой в бледных глазах Януса, от его вкрадчивого голоса. Ведь должно быть некое внешнее пятно, некий намек на таящуюся внутри порочность. Но, хотя Джилли знал Януса как облупленного, хотя у него имелись неопровержимые доказательства подлой сущности Януса, отделаться от первого впечатления было почти невозможно. В детской стоял уставший от жизни юный аристократ с приятными манерами.
Бессердечие, с каким Янус спланировал дальнейшую судьбу Аурона, потрясло Джилли, однако он не дал отвлечь себя от более насущной проблемы.
— А как же Маледикт? Ты освободишь его — или и он пал жертвой твоих интриг?
— Не надо оскорблений, — нахмурился Янус.
— Тогда тебе лучше поскорее отправляться, — сказал Джилли. — Накинуться на них, подобно карающему божеству, и спасти Мэла, пока они не решили, что влияние твое зыбко, происхождение сомнительно, а карманы пусты, хоть ты и королевский племянник.
Янус сжал кулаки.
— Ты подражаешь тем, кто выше тебя, Джилли. Твой язык недостаточно остер.
Джилли не успел возразить: гвардейцы отворили дверь — не приоткрыли, а распахнули широко, отступив назад.
В комнату вошел Арис, одетый по-домашнему: из-под халата виднелись панталоны и белье. Адиран крикнул «Папа!» и бросился к королю.
Джилли с трепетом упал на колени, а когда поднял глаза, встретился с изучающим, удивленным взглядом Ариса — как будто король много думал о его господине, Маледикте.
Усталость и морщины, избороздившие лицо короля, заставили виноватое сердце Джилли подпрыгнуть. Скольким из этих морщин помог появиться он?
— Значит, ты явился с вестью, — проговорил Арис.
— Да, сир.
— Тогда ты выполнил свое обязательство, и мы тебя больше не задерживаем, — сказал Арис.
Джилли поклонился и, потрясенный, отчаянно обеспокоенный, побрел назад к черной лестнице.
Снова оказавшись на тускло освещенных ступенях, Джилли задумался, глядя на другие двери — ведь они вели и в другие комнаты. Когда-то Джилли, вместо того чтобы нанимать шпионов, сам зарабатывал карманные деньги, собирая тайны, оставаясь незаметным и тихим, подкрадываясь и вынюхивая. Не надо было прекращать этого занятия, с горечью подумал он. Его должны были предупредить о том, что подписан ордер на арест Маледикта; либо шпионы были разоблачены, либо записка перехвачена — в любом случае виноват Джилли, и никто больше.
Он попытался рассудить, через какую дверь можно пробраться, чтобы подслушать беседу Януса с королем. Джилли приоткрыл ближайшую дверь — ту, что наверняка вела в покои Януса, очевидно пустые. В комнате царили прохлада и полумрак. Джилли прислушался, но не уловил никаких посторонних звуков. Он прислонился к внутренней стене возле очага; вдруг одетая в белое горничная, которую в полумраке он принял за занавеску, пискнула от неожиданности. Джилли прикрыл ей рот рукой.