Мирабель ослабила хватку. Ее рука задвигалась мягче, ритмичнее.
— Джилли, — сказала она, — задери мне юбки.
Боясь ее рук, ее прикосновений, Джилли встал на колени, задышал спокойнее, когда ее ладонь соскользнула, позволяя ему опуститься. Он поднял ее перепачканные юбки. Под тонкими тканями, где знатные дамы носили кружевное белье, батистовые нижние рубашки и панталоны, на Мирабель не было ничего. Над лобком, над огненным пучком волос, пробивались перья — мелкие, черные. Поначалу Джилли подумал, что Мирабель решила украсить себя в честь Ани, но, когда она прижала его руки к своей плоти, он понял, что все было наоборот: Ани украшала ее.
— Лиф, — подсказала Мирабель.
Джилли потянулся к ее спине; Мирабель опустилась перед ним на колени, прижалась к нему бедрами, как страстная любовница. Расшнурованный лиф платья упал ему на руки; она стряхнула его с плеч, обнажая белую плоть, испещренную черными перышками — крошечными, похожими на чешуйки. Джилли судорожно вздохнул, отдергивая руки. Она схватила их и прижала к груди, а потом навалилась на него. Джилли застонал.
— Ты любишь меня, Джилли.
— Да. — С его губ сорвались ее слова. Собственные слова Джилли утонули в покачивающихся движениях ее тела.
Джилли принялся мысленно шептать молитвы, хотя единственным из присутствующих богов была Ани. Зубы Мирабель вгрызались в ранки, оставленные клешнями крабов на причале, из них снова начинала сочиться кровь. Ногти вонзались в глубокие следы от кулаков Януса, терзали ободранные запястья. Мирабель коснулась языком раны на голове Джилли, принялась зализывать ее, пока кровь не остановилась, потом кусать, заставляя кровоточить снова. Все молитвы Джилли растворились в одной сокровенной: «Маледикт».
* * *
Маледикт метался по комнате, испытывая беспричинное беспокойство. Теперь у него было небо, видимое сквозь высокие окна, и все же… меч пульсировал в его руках, ища крови.
Стук в дверь заставил его резко повернуться с обнаженным клинком в руке.
— Сэр, я принесла вам ужин. — Голос девушки, хоть и звенящий напряжением, был ему знаком.
Маледикт отворил дверь. Гвардейцы отступили за пределы досягаемости его меча, слишком осторожные, чтобы дать ему использовать горничную для отвлечения внимания. Один из гвардейцев сказал:
— Мисс, вы уверены, что хотите войти к нему?
— Он мой хозяин, — ответила девушка. — Я принесла еду с его стола — то, что оставалось. А он наверняка проголодался.
Второй гвардеец пожал плечами.
— Вы рискуете своей шеей.
— Можно мне войти? — спросила Ливия. — Вы уже осмотрели меня с ног до головы, заглянули в миски. Вы же знаете, что мне нечем ему помочь. — Ливия половчее перехватила тяжелый поднос, гвардеец кивком пропустил ее и запер за ней дверь.