Джилли сел в дилижанс последним, не в силах оторвать взгляда от загадочной женщины, надеясь заглянуть ей в глаза, понять, молодая она или старая, просто устала или суровая по натуре. Все его выводы мог рассеять один лишь взгляд на лицо. Джилли не хотелось расставаться с таинственной незнакомкой, однако делать было нечего — он забрался в дилижанс. Обернувшись, он заметил, что женщина приблизилась: все-таки она тоже собиралась ехать. С высоты своего роста и ступеньки дилижанса Джилли видел лишь верх ее шляпы. Она остановилась, протянула худую, жилистую руку.
Послышался едва различимый, словно во сне, голос:
— Помоги мне подняться, Джилли. — Женщина взглянула на него снизу вверх — худенькая, бледная, с белым, как кость, шрамом, с черными, как могильная земля, глазами.
«Неужели так чувствовал себя Янус, — мелькнула у Джилли мысль, — в тот первый вечер на бале солнцестояния? Это волнующее сердце оцепенение? Это недоверие, смешанное с невероятной радостью?»
Не проронив ни слова, он подал руку и вздрогнул, ощутив прикосновение ее ладони к своей — реальное прикосновение, а не воображаемое. И убедился, что Маледикт не был плодом его горестных фантазий. Девушка протиснулась в дилижанс мимо Джилли, едва не упав на него, и с видимым раздражением оправила юбки. Потом, тяжело вздохнув и поморщившись, устроилась рядом с ним. Джилли наконец обрел дар речи и, задыхаясь, проговорил:
— Мэл…
Она жестом остановила его. Экипаж тронулся. Девушка морщилась от боли на каждом ухабе и покачивалась в такт шагу лошадей, чтобы толчки не слишком ощущались. Джилли сбросил камзол и подложил ей под спину, чтобы смягчить тряску. Пронзен, можно было сказать про Джилли. Пронзен в самое сердце.
— Как тебя зовут? — повторил он давно позабытый вопрос, внезапно всплывший в памяти.
— Не догадываешься? — Из женского горла вырвался необычайно хриплый голос. Губы грустно искривились.
Джилли покачал головой. Сейчас он никак не мог сложить воедино два элемента мозаики, две сплетни. Девушка лишь улыбалась ему, и он понял, что знает ответ, что наконец все встало на свои места.
— Миранда, — проговорил он.
— Миранда, — подтвердила девушка. Она переплела свои пальцы с его и села прямо, соединенная с ним лишь этой хрупкой связью.
Джилли поверить не мог, что был настолько слеп все эти годы. Как будто он долго-долго глядел на картину, которая казалась ему размытой, и наконец нашел очки, чтобы рассмотреть детали. Бросив осторожный взгляд на попутчиков, девушка сказала:
— Признаюсь, я удивлена, что ты жив и здоров. Меня убеждали в обратном.