— С тобой — никогда. Крыса из Развалин. — Де Герр дышал учащенно и тяжело, словно после долгого бега; руки его тряслись. Он глубоко вздохнул, стараясь успокоиться, потом продолжил: — Общеизвестно, что простолюдинам недостает нравственности, чтобы вникнуть в понятие чести.
Маледикт стоял перед ним, готовый встретить новый удар и словно бы слегка изумленный. Он понизил голос, подманивая Де Герра ближе.
— По крайней мере мы не трахаем родных сестер. Нужно быть вельможей, чтобы додуматься до такого.
Лицо Де Герра пошло по скулам красными пятнами, словно грубость была равносильна оплеухе.
Маркиз обнажил меч одним скупым молниеносным движением. Металлический скрежет выхватываемого лезвия разнесся по зале, рождая шепот. При дворе обнажен клинок! Леди Вестфолл, самая высокопоставленная гостья, выступила вперед, но промолчала; Мирабель впилась ногтями в руку подруги; ее глаза горели в предвкушении скандала.
Противники ходили вокруг друг друга, словно разозлившиеся коты. Де Герр крепко сжимал длинный меч, взвешивая его в руке. Ладони Маледикта оставались пустыми, он держал их над боком.
— Оскорбление нанесено вам — или мне, Де Герр? Вы требуете сатисфакции? Или я?
— Защищайся, — проговорил Де Герр, — и заткни свой рот.
— Я не обнажу клинка, пока вы не признаете во мне равного, — сказал Маледикт.
«Чертов дурак, — думал Джилли. В нем нарастало почти болезненное беспокойство. — Вытащи меч — и дело с концом. Как ты собираешься мстить за Януса из могилы?»
— Ты трусишь, вопреки своим речам. Защищайся! — повторил Де Герр. И сделал выпад.
Маледикт отпрыгнул — проворно и точно, словно кузнечик. Уходя от второго выпада, он задел кудрями рассекший воздух клинок. Джилли слышал только его тяжелое дыхание. На улице ржали лошади.
Третий выпад Де Герра остановила сталь. Маледикт распрямил колени, поднимая черное лезвие.
В первый раз при дворе видели этот меч, его искусно сработанный эфес и не терпящий возражений клинок. Все присутствующие застыли в ужасе — меч словно бы пылал огнем. Он пробудил голодные тени в комнате, превратив Маледикта из обычного вельможи-остряка в нечто большее, нечто опасное.
— Теперь, когда вы наконец удостоили меня своим вниманием, — произнес Маледикт, — быть может, мы уговоримся продолжить в более приличествующее время?
— Я бы предпочел посмотреть, заслужил ли ты свой причудливый клинок, — ответил Де Герр. Он шагнул вперед; серебряная вспышка сверкнула на лезвии — и отразилась от серебристых кружев, выбивавшихся из рукавов юноши. Звон стали о сталь колоколом ударил раз, и другой, все нарастая; по зале раскатилось эхо, густое и гулкое. Маледикт уклонился от очередного рубящего удара — гибкий, словно вовсе без костей, он, пританцовывая, отступил на шесть шагов, так что меч Де Герра теперь не мог его достать.