…Отец был легким в общении человеком, но в каких-то вопросах становился неумолим. К примеру, не терпел, когда режиссер переделывал его книгу. «Он не имеет права замахиваться на главное во мне — слово. Писателя определяет только слово, оно создает синтез образов, идейную конкретику вещи».
Семен Давидович Аранович, увы, рано ушедший, замечательно снял «Противостояние». Он последовал просьбе отца: много хроники и много диалогов, поэтому фильм удался. Потом решили снять картину по роману «Пресс-центр». В этой вещи папа исследовал взаимодействие финансового капитала и биржи с механикой политического переворота. Он попытался представить, к чему может привести вмешательство монополий США в дела зависящих от них стран. Книга заканчивалась вторжением в вымышленную страну американской пехоты 28 октября 1983 года (роман был написан в 82-м). А 26 октября 1983 года американцы действительно вошли в Гренаду. У папы, безусловно, был дар политического провидения.
Семен Давидович работал в паре с талантливым оператором Валерием Федосовым, мнением которого дорожил. То ли Федосову — человеку очень российскому — было «неуютно» снимать исключительно интриги иностранных секретных служб, то ли сам Аранович это надумал — не знаю, но сценарий он «разбавил» сценами жизни главного героя в российской деревне. Папа впал в транс. Он пытался урезонить Арановича, звонил к нему в Питер, писал письма, отправлял телеграммы — бесполезно. В результате получился не захватывающий боевик, а помесь ужа с ежом: тут и русская печка, и перестрелки в Латинской Америке, и поллитра, и политические аферы на том конце света. Уж насколько отец был незлобив, но в тот раз рассердился и с киношниками дело иметь зарекся. Хотя несколько лет спустя, основав газету «Совершенно секретно», мечтал о создании киностудии «МИГ» (Мужество и Геройство) с филиалом в Крыму. Планировал выпускать фильмы для детей по книгам Фенимора Купера, Марка Твена, Жюля Верна и Александра Дюма.
Помимо кино папа много работал и в театрах. Он написал пьесы «Дети отцов», «Шоссе на Большую Медведицу», «Особо опасная…», «Провокация», «Поиск 891», «Иди и не бойся».
Пьесы эти ставились в Вахтанговском театре, в «Современнике» у Г. Б. Волчек, у Спесивцева.
Больше всего папе нравилось работать с режиссером Борисом Гавриловичем Голубовским — веселым, энергичным, искрометным. Он поставил пьесу «Иди и не бойся» в театре им. Гоголя. С ее названием был связан смешной эпизод, о котором мне Борис Гаврилович недавно рассказал. Он сидел в театре на телефоне. Позвонил очередной зритель и спросил: «Какой у вас сегодня вечером идет спектакль?» — «Иди и не бойся», — любезно ответил Голубовский. «А почему это вы думаете, что я вас боюсь?!» — обиженно сказал зритель и бросил трубку. Но однажды все-таки эта пьеса наделала страху. В тот вечер не пришел один из исполнителей. (Папа называл это «птичьей болезнью» — перепил.) Что делать? Борис Гаврилович принял героическое решение сыграть за артиста. Ни свою жену, ни папу, сидевшего в зале, об этом не предупредил. Когда мрачно-сосредоточенный Голубовский, вспоминая слова роли, неожиданно появился на сцене, они в течение нескольких минут были в полной уверенности, что он вышел объявить о каком-то чрезвычайном событии или отмене спектакля. В антракте его отругали: «Боря, в следующий раз так не поступай. Мы же думали, что началась война!»