Валентина Викторовна поступила в педучилище на учителя русского языка и литературы. Поселили в бараке-общежитии, в комнате с еще тремя девушками. Очень было неудобно, стыдно находиться всегда на людях.
Но в педучилище проучилась она всего полтора месяца. В октябре из крайцентра приехала комиссия набирать группу в библиотечный техникум. Валентина Викторовна вызвалась одной из первых — не из интереса к библиотечному делу: казалось, что там будет лучше. Прошла.
Теперь, задним умом, она была уверена, что тогда совершила первую большую ошибку в жизни. Лучше бы осталась в педучилище, закончила его и вернулась домой, стала бы учительствовать в родной школе... Хотя, скажи ей это тогда, в пятнадцать лет...
Крайцентр ее поразил. Это был действительно город — с проспектами, скверами, трамваями, огромным театром. Валентине Викторовне и не мечталось поселиться там, в одной из квартир одного из десятков каменных семиэтажных домов с полукруглыми окнами. А наверное, надо было бы помечтать и попробовать.
Пытались за ней ухаживать местные ребята, она же, напуганная рассказами подруг, имена которых давно забылись, про “поматросят и бросят”, про аборты, сразу эти ухаживания пресекала. Даже не танцевала ни с кем.
По пути в деревню на каникулы она проезжала тот городок, где недолго училась в педучилище. Видела, что и он превращается в настоящий город — из котлованов поднимались невысокие, в четыре этажа, но благоустроенные дома, улицы закатывались асфальтом, появлялись газоны, бетонные столбы с фонарями. На окраине запускали вагоностроительный завод, и бывшие деревенские жители шли в рабочие.
Этот городок стал нравиться Валентине Викторовне, и когда после окончания техникума ей предложили место в центральной библиотеке, только что отстроенной, с новенькими стеллажами и свежими книгами, просторным читальным залом, она согласилась.
Дали комнату в общежитии, работа была несложной. Во время учебы все казалось труднее и непонятнее...
В центральной библиотеке Валентина Викторовна работала до сих пор. Когда-то по дороге от нее к общежитию встретила молодого сержанта милиции, за которого после полугода дружбы вышла замуж. Отсюда, была уверена, в пятьдесят пять лет ее торжественно проводят на пенсию.
Но оказалось, придется уволиться раньше времени, уйти в неизвестность. Невозможно стало ловить враждебные взгляды сослуживиц, посетителей, каждый из которых знал о ее муже...
“Уголовное дело, — долбилось в голове, — уголовное дело”. Сколько сил, нервов, сколько денег потрачено, когда сына судили, а вот через два года то же самое с Николаем. И если в первом случае ей в основном сочувствовали — мало ли драк между парнями происходит, и сын не ножом ведь, не заточкой врага своего, а голым кулаком, — то теперь наоборот.