В этом голосе была такая мольба…
Надежда понимала, что, помогая Бегунову, она совершает очевидную глупость. Больше того – преступает закон, становится соучастником преступления… Но в то же время она вспомнила событие тридцатилетней давности.
Она только что поступила в институт и вместе с остальными первокурсниками поехала на картошку. Студенты отработали первую неделю, на выходные их отпустили в город. Все вереницей тянулись через поле к станции, до поезда оставалось минут двадцать. Надя задержалась, отстала от остальной ватаги и решила срезать дорогу. Она быстро шла по сырому, вязкому полю. Впереди уже виднелись станционные постройки, но вдруг она, зазевавшись, поскользнулась и съехала в глубокую канаву. Ногу пронзила острая боль…
Надя пыталась выкарабкаться из канавы, но подвернувшаяся нога не повиновалась, в сапоге хлюпала холодная вода, по щекам ползли злые грязные слезы.
И вдруг над краем канавы появился знакомый парень из параллельной группы. Кажется, его зовут Витька…
Витька вытащил ее из канавы, озабоченно оглядел ногу, подставил свое плечо, а когда понял, что она едва идет, буквально на себе потащил к станции.
На поезд они, конечно, опоздали. Пока сидели на станции, дожидаясь следующего поезда, Витька стащил с нее сапог, осмотрел ногу, туго перевязал ее своим носовым платком, надел свой сухой носок. Витька… Витька Бегунов…
Особенной дружбы у них потом не было, но Надя не могла забыть тот случай. И сейчас была ее очередь подставить ему плечо.
– Да, Вить, я попробую тебя спрятать… Но вообще-то тебе сильно не повезло… Знаешь, кто у меня соседка? То ли генеральша милицейская, то ли прокурор…
– Ох ты… – Бегунов схватился за голову. – Вот уж не везет так не везет…
– Это точно, – согласилась Надежда. – Но в любом случае нужно торопиться… Генеральша наверняка скоро вернется…
Она оглядела купе, думая, куда можно спрятать человека. К тому же такого, как Виктор, – довольно крупного.
Как ни крути, единственное место – рундук для чемоданов под крышкой дивана. Надежда подняла крышку и показала туда:
– Лезь!
Виктор в первый момент ужаснулся, но тоже понял, что других вариантов нет, и с трудом умостился в тесный рундук, подогнув ноги и скорчившись, как младенец в утробе матери.
И только Надежда успела опустить крышку рундука и поправить сбившуюся постель – как дверца купе отъехала и на пороге появилась Галина Ивановна.
– Уже подъехал трактор с соседней станции, – сообщила она, – сейчас он столкнет с путей обгоревшую машину, и мы поедем дальше. Но часа на полтора все равно опоздаем… – В голосе Галины Ивановны прозвучала глубокая озабоченность – потеря драгоценного времени ее чрезвычайно огорчила.