– Вы хотите сказать, что все трое исчезли с лица земли? – вопрошала директор.
– Создается такое впечатление, – ответил Гутенберг. – Все было сделано настолько профессионально, что, не будь Коннор Фицджеральд мертв, я бы сказал, что это его почерк.
– Он мертв. Кто, по-вашему, это мог бы быть?
– Полагаю, Крис Джексон.
– Если он вернулся, значит, миссис Фицджеральд уже знает, что ее муж погиб. То есть теперь со дня на день надо ожидать появления в вечерних новостях ее видеокассеты.
Гутенберг самодовольно усмехнулся:
– Исключено. Вчера вечером один из моих агентов наконец-то обнаружил кассету в библиотеке.
– Но это еще не решает проблему, – сказала директор, – поскольку Джексон и семья Фицджеральда находятся в бегах. Если президент узнает, что на самом деле произошло в Санкт-Петербурге, он с полным основанием потребует чьей-нибудь отставки. А поскольку под всеми важными документами стоит ваша подпись, мне не останется ничего другого, как отправить в отставку вас.
Лоб Гутенберга покрылся испариной.
Стюарту казалось, что ему приснился дурной сон. Он попытался припомнить, что же случилось. Мать Тары вела машину. Их остановила дорожная полиция. А затем…
Он огляделся вокруг. Он снова в самолете. Голова Тары лежит у него на плече. Рядом с Тарой сидит ее мать. Она тоже крепко спит. Все остальные кресла свободны.
Стюарт попытался собрать воедино все имеющиеся факты, когда Тара начала приходить в себя. За ней проснулась Мэгги, и Стюарт нагнулся к ней и прошептал:
– Я не имею ни малейшего понятия, где мы находимся и куда летим, но похоже, тут не обошлось без Коннора.
Мэгги кивнула и вполголоса рассказала о том, что ей удалось выяснить после смерти Джоан.
– Не думаю, что нас похитило ЦРУ. Я предупредила Гутенберга, что, если я исчезну больше чем на неделю, кассета будет передана в СМИ.
– Если только они ее уже не нашли, – заметил Стюарт.
– Это невозможно, – категоричным тоном заявила Мэгги.
– Тогда кто же нас сюда затащил, черт возьми? – воскликнула Тара.
А самолет все летел и летел сквозь ночь.
Коннор отнес оба чемодана в багажное отделение «боинга». Убедившись, что все три пассажира живы и здоровы, он спустился по трапу и сел на заднее сиденье белого БМВ.
– Мы держим свое слово, – сказал Алексей Романов.
Коннор кивнул, и автомобиль тронулся в сторону аэропорта Нэшнл.
Выйдя из машины, Коннор не торопясь направился к телефонным будкам в зале вылетов. Романов и два его телохранителя недовольно прогуливались рядом. Коннор невинно им улыбнулся и набрал кейптаунский номер.
В трубке раздалось несколько длинных гудков, потом на другом конце ответили: