Она повторила:
– Баско? Баско!
Она произнесла это таким обезоруживающе веселым тоном, что Баско, тут же повеселев, сел рядом с ней.
– Разве у вас каникулы? Ах да, четверг, нет занятий… Скоро Пасха, скажите, у вас будут каникулы?
– О! – протянул Баско. – Разве это каникулы! Две недели всего. И потом еще ведь долго. Пасха в этом году…
– Пасха через двадцать два дня, – сказала она очень быстро.
– Вы прямо как календарь!
Взгляд ее блестящих бархатно-черных глаз переходил с моего товарища на меня, а мы в свою очередь рассматривали Жанни. Когда она улыбалась, становился виден белый шрам, проходящий от одного из крыльев носа к углу рта, – как сказала потом Жанни, она поранилась, упав лицом на осколок бутылки. Сначала мы смущались, но затем этот шрам, этот недостаток, который так плохо сочетался с грациозной живостью черт ее лица, растрогал нас (и мы расценили его как символ женской хрупкости), он полюбился нам, как понравилась и покрытая нежным пушком кожа щек, красивый носик, маленький рот с жадными плотными губками, небольшой овал подбородка и черные вьющиеся, чуть-чуть растрепанные волосы, придававшие Жанни мальчишеский вид.
– А вам не холодно? – спросила Жанни (красивое имя, и как приятно будет произнести его однажды, когда родится наша дружба), – у меня мурашки по коже от вашего ручейка!
Она попыталась согреться, растирая ноги от колен до сандалий. Затем встала и взяла свою корзину:
– Мне нужно набрать травы для кроликов… Да и вам пора на солнышко.
Но мы еще некоторое время сидели, следя украдкой за тем, как она наклоняется, чтобы сорвать пучок травы.
– А здесь и правда не жарко.
– Поможем?
Она не была удивлена нашим предложением помочь, попросила не собирать звездчатку и цикуту; за разговором и ходьбой мы не заметили, как быстро наполнили корзину.
– Если бы вы поработали со мной на ферме, это было бы весело!
– Как вам в Мороне?
– Иногда и трудно приходится. Но я привыкла.
– А ваши родители?
Жанни затараторила:
– Они мне не родители. Мои родители… Впрочем, это я расскажу вам в следующий раз.
– Фермеры хоть добрые?
– Они как все. У него свои причуды; его жена получше, но боится его… Да и вообще это неважно.
Вокруг нас мирно паслись коровы, и слышно было, как они пережевывают траву.
– Но ведь вы видите так мало людей!
– Сегодня… да, я еще никогда не видела… Затем, поколебавшись, она улыбнулась и добавила:
– Хотя, конечно, видела…
В это время мы подошли к самому высокому, освещенному солнцем месту на поляне. Она растянулась на траве, заложив руки за голову, наслаждаясь нежной мягкостью дня.