– Хорошо, доченька, – произнес он, к ее удивлению. – Мы так и сделаем. Мы похороним ее в лесу. Где-нибудь поблизости от дома. Тебе так будет легче?
Гораздо, подумала Хоуп и закивала головой.
– Договорились, – сказал Джек, прижимая ее к себе.
С минуту она молчала. Саманта не права. Он все понимает. Значит, ему не все равно.
– Папа! – прошептала она. – Ты ведь не оставишь нас одних, нет?
– С какой стати?
– Но если мама не придет в себя и тебе придется вернуться на работу в город, ты сможешь нанять кого-нибудь присматривать за нами.
– Я этого не сделаю. Обещаю. Тихонько вздохнув, Хоуп сказала:
– Я люблю тебя.
Когда Хоуп проснулась на следующее утро, Гиневра не пошевелилась. В испуге Хоуп придвинулась ближе, так близко, чтобы кошка могла почувствовать ее дыхание.
– Гин? – прошептала она, нежно погладив мордочку кошки кончиком пальца. Когда она ощутила слабое движение, у нее перехватило дыхание.
Обняв кошку, она лежала рядом и думала: я люблю тебя, Гиневра. В ответ раздавалось слабое мурлыканье. Потом оно стихло. Несколько минут Хоуп не шевелилась.
– Гин? – шепнула она.
Хоуп погладила кошку по голове и стала ждать, когда она замурлычет. Погладила опять и опять подождала. Ничего не услышав, она зарылась головой в мягкую шерстку Гиневры и разрыдалась.
– Хоуп! – позвал Джек из-за двери. – Ты проснулась?
Из ее груди вырывались всхлипы. Она прижимала к себе Гиневру в надежде, что ошиблась, но знала, что это не так.
– Малышка! – Джек погладил ее по голове. – Что с тобой, Хоуп?
Он дотронулся до кошки, на минуту задержал руку. Когда Хоуп в отчаянии подумала, что все, кого она любит, покидают ее, он крепко обнял их с Гиневрой.
Джек ничего не говорил, просто сидел рядом с Хоуп. Потом пришла Саманта и спросила, когда они поедут в школу. Он ответил:
– Хоуп останется дома. Гиневра умерла.
– Мне очень жаль, Хоуп, – тихо сказала Саманта, подойдя поближе.
– Мы похороним ее здесь, – сказал Джек. – Может быть, сегодня поедешь на автобусе?
Хоуп не слышала ответа. Она снова заплакала. К тому же сейчас ей была нужна не Саманта. Тот, кто был ей нужен, крепко держал ее в объятиях.
Если бы кто-нибудь сказал Джеку, что, пока его жена лежит в коме, а фирма трещит по швам, он будет расщеплять на планки поленья и сооружать гробик для кошки, он бы ни за что не поверил. Но, кажется, это было лучшее, что он мог сейчас сделать.
Хоуп сидела рядом на полу. Она завернула Гиневру в потертый детский плед, который связала Рейчел и под которым Хоуп спала первые восемь лет своей жизни. Она держала свой сверток так бережно, словно он был из золота.