Он уставился на нее.
– То есть как это, сама ушла? Вы не имеете права!
– Как хотите, но я ухожу. Не хочу работать с вами.
Этого он не ожидал. Ник прочла это на его лице. Здорово! – внутренне порадовалась она. Этому греческому божеству редко наступают на любимую мозоль. Уж во всяком случае, не его наемные сотрудники, если он платит им так, как обещал ей. И не женщины. Какая женщина откажет ему, если он положил на нее глаз? А я откажу, подумала она и с вызовом задрала подбородок.
– Понятно, – проговорил он. – Вы живете в таком месте и отказываетесь от работы за такие деньги?
– В каком таком месте? Так живут все люди, мистер Татакис, да, боюсь, такие, как вы, этого не знают.
– В доме нет запора на входной двери. Эта цепочка не выдержит и одного хорошего удара.
Что он себе позволяет?! Не его собачье дело, где она живет и как живет. Он же сам только что сказал.
– Если только, – добавил он, – вы живете не одна.
Ник прищурившись посмотрела на него.
– Спасибо за заботу, но мне она не нужна, как и ваши деньги. Повторяю, мистер Татакис, я уволилась.
Александр шагнул к ней. Ник отступила. Вид у него был пугающий.
– И вы считаете, что так решите нашу проблему? Что вы опять убежите и все образуется?
– Что еще за наша проблема? Между нами ничего нет. И я не убегаю.
Глаза у него потемнели. Он сделал еще шаг. Она отступила еще на шаг.
– Вы бежите. Даже сейчас, – негромко произнес он, оглядев ее сверху донизу. – Чего ты боишься, Николь?
– Ничего, – быстро проговорила она. – Я ничего не боюсь. Я просто решила, что работать с вами мне не хочется.
– Ты лжешь.
Она изумленно взглянула на него. Он протянул руку. Ник отшатнулась. Его пальцы коснулись ее волос.
– Как… как вы смеете?
– Что смею? – Он смотрел на нее так пристально, что она почти физически чувствовала его взгляд. – Аби говорил, что ты не из робких и любишь риск.
– Аби любит плести всякое.
– Он говорит, что для тебя жизнь вызов. – Его рука коснулась ее затылка, и ей вдруг захотелось закрыть глаза и замурлыкать. – А ты боишься меня.
Она сбросила его руку.
– Это смешно.
– Ты боишься очутиться со мной в постели.
– Боже мой, какое самомнение!
– Это оттого, что ты сама знаешь, как это будет, и боишься потерять всякое самообладание в моих объятиях?
– Думайте, что хотите, мистер Татакис. – Она прошла мимо него к двери. – Прощайте.
Александр схватил ее за руку.
– Я тот любовник, который потребует тебя целиком – и душу и тело, – хриплым голосом проговорил он. – И это пугает тебя.
Ник дрожала, сама не зная почему. Что он несет? Она не девочка, боящаяся потерять невинность, и не столь наивна, чтобы полагать, что после него уже ничто в жизни ей не будет мило. Она дрожала от злости, так он достал ее своим невероятным зазнайством.