Дональд обвел взглядом соратников Макбрадена, затем снова взглянул на Гейбриела:
– Подумай, что ты делаешь, и не жди от меня помощи.
– Хорошо.
Дональд кивнул, затем повернулся и вышел из холла, оставив Макбрадена наедине с его друзьями. Им предстояло детально продумать предстоящие действия.
Часы пробили восемь, и Кэтрин с любопытством отвела глаза от книги, которую читала. Время ужина, а Пег до сих пор не пришла, чтобы помочь ей одеться к столу.
Нахмурившись, Кэтрин заложила страницу и убрала книгу, затем поднялась и взяла колокольчик. Ее голова все еще чуть-чуть кружилась после того, что с ней произошло днем, и где-то в глубине сознания продолжали звучать голоса, как журчание недалекого ручейка.
Кэтрин бросила взгляд на часы. Пять минут прошло, но никто не ответил на ее зов. Она подошла к двери, надеясь, что там горничная или кто-нибудь из слуг, они пошлют к ней Пег.
Но ручка не хотела поворачиваться.
Кэтрин схватила ее обеими руками, надеясь, что дверь поддастся, и потянула. Ее что, заперли? Собственный дом стал для нее тюрьмой?
Кэтрин с размаху ударила в дверь кулаком.
– Пег. Где ты? Пегги!
Никакого ответа.
Она била снова и снова, страх поднимался в груди и подкатывал к горлу, сжимая его, словно невидимый кулак.
– Пег, открой дверь! Меня кто-то запер.
Снова молчание. Не слышно ни звука.
Кэтрин сжала пальцы в кулак и изо всей силы ударила в дверь, не желая сидеть взаперти, как ее мать. Нет, она не хочет, чтобы ее заперли и привязали к постели, опасаясь, что она может что-то сделать с собой. Бедная мама, она заговаривалась и пела странные песни, нет, Кэтрин не хочет этого. Не хочет, как ее мать, со странной блаженной улыбкой на лице, прыгнуть навстречу своей смерти.
Собственное бессилие привело Кэтрин в отчаяние, колени ослабли. Она упала на пол, одна рука продолжала тянуться к двери. Ее заперли. Она в тюрьме, собственный дом стал для нее тюрьмой. И ее тоже свяжут?
Дыхание судорожно вырывалось из плотно сжатого рта. Может быть, это просто ошибка? Может, что-то случилось с замком? Не мог же отец решить, что дочь сошла с ума? Он просто боится, что это может случиться. Кэтрин не может винить его за такие мысли, разве она сама порой не думала так же?
Сев на пол, она прижалась спиной к двери. Или уже поздно? Она уже помешалась, и они просто слишком добры и не хотят расстраивать ее? Она обречена на жизнь, подобную той, что вела ее мать, запертая в собственной комнате и привязанная к постели, ради ее же безопасности?
В коридоре послышался какой-то звук, и Кэтрин замерла, затаив дыхание, услышав шуршание юбок и легкие шаги. Кто-то был там, за дверью.