– Стану шофером.
Под влиянием материных рассказов в Николае закрепилась убежденность, что жизнь однажды в чем-то провинилась перед ним, а теперь смущенно расплачивается, и единственное, что от него требуется, – это помочь ей преодолеть неуместное смущение и отваливать блага щедро, не таясь. Поэтому он ничего не опасался и хватал жизнь руками, как немытые фрукты, наперед зная, что если пронесет, то найдется с кого спросить.
На определенном этапе общество, из соображений собственной безопасности, не позволило ему особенно самоуправничать в выборе профессии. Шофером он не стал ввиду непригодности к такому ответственному труду. Впрочем, он и не переживал, а ждал равноценной замены.
После восьмилетки Николая устроили разнорабочим на стройку, где вред от него казался минимальным. Стройка приучила Николая к мысли, что рабочий человек имеет право на неряшливость. Летом он повсюду ходил в окаменевших от грязи штанах и старой майке, растянутой почти до пупа, обляпанный с ног до головы краской и смолой.
Потом Николай женился на Катерине Ивановне. Катя имела инвалидность второй группы. Ее внутренние женские органы были недоразвиты, и врачи запрещали ей заводить детей. Но даже при развитых внутренностях Кате рожать не следовало бы, так как она вдобавок страдала легким слабоумием.
Конечно, Николая в Катерине Ивановне больше всего привлекал скрытый риск со смертельным исходом. По возможности быстро он обрюхатил Катерину Ивановну, а когда настал срок, как был, в штанах и в майке, побежал в больницу.
Врачи долго боролись за глупую Катерину Ивановну. У нее открылось непрекращающееся кровотечение. Срочно вызвали старенького седого профессора, который отдыхал дома, набираясь сил до следующего инфаркта. Профессор немедленно приехал, и петляющий по коридору Николай не отказал себе в удовольствии потрясти старичка за худые плечи.
– Жена, понимаешь, жена умирает! – бушевал вроде как в забытьи Николай. – Спасай, спасай, отец, не подведи!
Его с трудом оторвали от профессора, деликатно уверявшего, что сделает все возможное. Была проведена сложнейшая операция. Выжили и Катерина Ивановна, и ее ребенок, но умер профессор. Не выдержало сердце.
Врачи сквозь слезы поздравили одичавшего на радостях Николая, сказали, что родился мальчик. На первой каталке увезли Катерину Ивановну, следом выкатили вторую, с профессором.
Если честно, Николая эта смерть только успокоила. Вообще жизнь, в фундамент которой заложена чья-либо смерть, представлялась ему более надежной.
Он пытался всех обнимать, выкрикивая:
– Ничего, сын вырастет, обязательно доктором станет! – И уставшие, убитые потерей врачи с грустью улыбались навязчивому мутанту в липкой майке. Всем и так было ясно, что за потомство произвели Николай и Катерина Ивановна.