— Возьми меня под руку, я устала, — сказала спутница, когда они вышли на соседнюю улицу.
Князь осторожно прижал ее руку к своей и почувствовал под одеждой холод.
— Неприятно идти с убийцей? — Она нервно повела головой и искоса взглянула на Князя.
Он помедлил с ответом, не зная, что говорить. Потом сказал тихо и невпопад:
— Сегодня я убил человека.
— Хорошее начало для разговора, — сказала она с издевкой. — Ну и как? Интересно было? Расскажи, как ты себя чувствовал, поплачься, мне нравится, когда мужчина плачет.
Князь выпустил ее руку, но она схватила его сама и сильно потянула рукав.
— Разве тебе нечем себя оправдать? Любой, кто хоть раз в жизни убил человека, находит себе оправдание.
— Человек не сам себя судит.
— Это слова младенца. Бога нет, Тимофеев его убил. Или Бог убил себя сам. Неважно, подробности не интересны. Зачем ты сбрил бороду? С бородой ты мне нравился больше.
— Через месяц вырастет новая. — Князь заставил себя улыбнуться.
— Если будет на чем расти. — Она улыбнулась тоже. — Помнишь, тогда на шоссе ты говорил, что любишь другую? Расскажи мне о ней. Она красивая?
— Не знаю. — Отвечать ему не хотелось.
— Красивей меня?
— Я не помню, что тогда говорил. Голова болит.
— Не помнишь, значит, не любишь.
Они перешли улицу. Наверное, со стороны они выглядели как прогуливающаяся пара, то и дело заговаривающая о пустяках, немного нервно, немного с надрывом, взрываясь и успокаиваясь, как и положено уставшим друг от друга супругам.
— А меня? Меня бы ты полюбить смог?
«Теперь нет», — хотел ответить ей Князь, но сказал коротко:
— Нет.
— Ты мне нравишься. Я таких еще не встречала. Интересно, что я сделаю, если вдруг тебя полюблю? Я ведь не желаю терпеть, когда мне отвечают отказом.
Князь оглянулся назад, окидывая глазами дома.
— Надо было убрать с дороги машину.
— Без нас уберут. Забудь об этом юродивом. А любовником моим ты бы стал? Так, без любви. На время.
— Он нам помог. — Князь как будто не услышал вопроса.
— Он нам помог в одном — на время скрыться от Тимофеева. — Она сжала его руку сильнее. — И не потому, что дал тебе пистолет и увез с кладбища на машине. Потому, что лежит сейчас мертвый и не может за нами следить. — Она отпустила руку и остановилась, отступив от него. — Ты младенец. Ты видишь только то, что тебе показывают. И веришь, когда тебя заставляют верить. А я никому не верю. И тебе не верю. Ты — предатель. Все жалостливые и совестливые — предатели. Ты предашь меня из-за своего гуманизма. «Не убий», «не прелюбодействуй». Мерзость.
— Стой. — Она вгляделась в глубину улицы. — Видишь на углу человека? Это из тимофеевских. Идем спокойно, он нас уже видел.