– Человека звать Джабраил, скажешь, что от Вадика.
– Чечен, что ли?
– Нет, якут. Просто родился в Дагестане.
Никакому Джабраилу никто звонить не будет. Какой смысл, если код и ячейка есть? Поэтому можно хоть телефон приемной президента дать.
– Лады, сделаю, – с плохо скрываемой радостью пообещал мужик и тут же переспросил: – Больше ничего не надо?
– Передай Джабраилу, – Коля стыдливо опустил глаза в пол и с нежностью в голосе продолжил: – Что я по-прежнему люблю его. Пускай дождется, что бы ни случилось. Обязательно дождется. Я не переживу.
Сложно передать словами игру чувств второго Коли, отразившихся на его уголовном лице. «К кому меня подсадили?! К петуху поганому?!.. И такие люди торгуют оружием! Куда катимся?!» Но, с другой стороны – контракт есть контракт. Клиентов не выбирают.
– Если через три дня не забрать, дверь откроется автоматически, товар пропадет. Мне тогда кранты, – поник головой любовник Джабраила и чуть не заплакал.
– Не волнуйся, позвоню, – отодвинувшись от Коляныча, мрачно пообещал товарищ и тут же громко крикнул: – Алло, гараж! Когда со мной разберутся?! Или предъявляйте, или выпускайте!..
Видимо, это была условленная фраза. Дверь тут же распахнулась, и сержант, ткнув пальцем в магазинного вора, приказал:
– Ты! На выход!
Вор, не попрощавшись с «голубым» соседом, покорно сложил руки за спиной и покинул камеру.
– А меня когда? – напомнил Коляныч.
– Не созрел пока.
Конечно, не созрел. Надо «засланца» внимательно выслушать, план составить.
Коля уже не сомневался, что мужик был подсадным.
«Ну что, посмотрел на себя со стороны? Понравилось? Жаль, по душам с ним не поговорил. Не спросил, глядя в честные очи: Что ж тобой движет? Зачем? Не за рюмку же коньяку и колбасу? И вряд ли идею. Значит, более высокие материи вроде компромата. Или будешь работать, или обнародуем».
Коля стянул пиджак и попытался разогнать им оставшийся после мужика запах. Но запах не исчез – кроме глазка в дверце, камера не имела источников свежего воздуха. Да если б и имела. Запах засел намертво.
Н-да, настроение-то не кошерное. Даже про отсутствие Виталика забыл и про грозящий срок.
Сволочь ты, Коляныч, сволочь, как ни назовись. Хоть разведчиком, хоть конфидентом. Штирлицем или Шараповым. «Барабан» поганый.
Был бы ты лучше слесарь
Или какой-нибудь сварщик,
В крайнем случае милиционер,
Но только не барабанщик…
Прав, ох прав покойный Аркаша Северный!.. Что ж ты делаешь? Чем твой сын гордиться будет? «Мой папа – герой-ударник!» – «Что, шахтер?» – «Нет, стукач». Заканчивай людей на кичу отправлять, заканчивай. Пока не поздно. Разок уже икнулось.