Поэтому лучше познакомься с коллегой, представься, объясни ему, что не рекомендуется есть и пить в кабинете у опера перед «работой», не следует с порога помощь предлагать и авторитета из себя строить, ибо сидящий может оказаться еще более авторитетным, и останешься ты не только без материального вознаграждения, но и без зубов. Ты многому можешь научить. А он, чувствуется, из начинающих. Вот и поддержи молодежь, а не плюйся под ноги! Передай опыт и мастерство! Он ведь доброе дело делает! Правильное! С криминалом борется. Так же, как и ты. Или ты Штирлиц, а он говно? Нет, так не бывает. Или оба Штирлицы, или оба.
Кто ты сейчас в его глазах? Вадик Сыроежкин – торговец огнестрельной смертью. Отсюда и пляши. А когда спляшешь, обнимитесь и хором спойте песенку про «секунды» или «боль мою». Дежурный с помощником от восторга окаменеют и останутся памятниками на века.
Но в рожу-то ему дать хочется! Ох как хочется, еле сдерживаюсь. Надо ж, с каким подходцем, пес.
Погоди, не торопись. Вдруг ты ошибаешься?! Не суди обо всех по себе, как предок говорил. Вдруг он не стукачок, а честный фраер? Подумаешь, коньяком пахнет! Может, в буфете универмага стопку маханул и колбасой заел. А что помощь предлагает – так человек душевный.
– В хате впадлу плеваться, – мягко просветил вор, – не делай так больше. Братва не поймет.
«Не учи ученого, чепушила», – хотел ответить Коляныч, но вместо этого тихо прогундосил:
– Хорошо, не буду.
«Помощь предлагает? Привет передать? Что ж, это можно. Заодно и проверим, каким богам ты служишь. Но только аккуратно, чтоб не оскорбить подозрениями честного человека».
– А тебя точно выпустят?
– А куда им деваться? Ну максимум на пару суток в ИВС запрут.
– Куда? – прикинулся валенком Коляныч.
– В изолятор. КПЗ по старому. До тюрьмы там сидят… Ты меркуй быстрее, меня вот-вот сдернут, а назад я вряд ли вернусь.
Коля изобразил на лице глубокие раздумья. Мол, прикидывает, стоит ли доверяться. Стоит ли рассказывать едва знакомому человеку, где зарыты семейные сокровища. Ладно, доверюсь. Пускай копает.
– Слушай, – скороговоркой зашептал он, – я сам из Москвы, здесь по делу. Привез кое-что… А нас на сделке прихватили. Сдала какая-то гнида. Но основной товар пока не нашли.
– Наркота, что ли?
– Нет, но тоже статья. Короче, если меня посадят. В Москве, в камере хранения на Казанском остальное. Позвони одному человеку, пусть заберет. Код и номер ячейки я скажу. Запомнишь?
– И не такое запоминал…
«Не сомневаюсь».
Коля назвал первый пришедший в голову номер телефона и такой же несуществующий код. Пускай в Москву едут, бомбят ячейку на Казанском вокзале.