– Простите?.. – Коля посмотрел на полковника профессорским взглядом.
– Ну, либо другой предлог. Главное, постарайся не вспугнуть, он клиент ушлый. Почувствуешь, что на контакт не идет, выходи из игры.
– К-какой игры? Не пони-маю.
– Что ты не понимаешь?
– Во-первых, товарищ полковник, не «ты», а «вы», – Колина интонация из мятно-интеллигентной плавно превратилась в демократически-оппозиционную. – А, во-вторых, за кого вы меня принимаете?!
Станиславский, услышь он последнюю реплику, не задумываясь, отдал бы Коле все ведущие роли.
– Как за кого? За.
Полковник запнулся, пытаясь подобрать нужное слово. Потом растерянно обернулся и посмотрел на двери кабинета. Не перепутал ли?
– А кто ты?.. То есть вы?
– Я, вообще-то, преподаватель Университета, – продолжал «возмущаться» Коляныч, поправив очки, – меня вызвали повесткой, как объяснили – в качестве свидетеля, велели здесь подождать следователя. И вдруг заявляетесь вы и предлагаете мне, порядочному человеку, потомственному математику… стучать?! Вы в своем уме, товарищ полковник? Какой клиент, какие стволы?!
Полковник подскочил со стула, словно сел на гигантское жало. Ну точно, блин, двери перепутал!
– Простите, видимо, вышла ошибка.
– Какая ошибка?! – продолжал визжать «потомственный математик». – Это вот так, оказывается, наша милиция работает?! К людям стукачей подсаживает? Кошмар! Вот какая у нас демократия?! Да завтра об этом все газеты узнают! Как ваша фамилия?!
Коля полез за пазуху, чтобы достать блокнот с авторучкой. Полковник побледнел и попятился к двери:
– Нет-нет, мы так не работаем… Говорю, это недоразумение. Извините.
– В прокуратуре разберутся! Фамилию, будьте добры! Где мы живем?! Это же тридцать седьмой год! Ежовщина!.. Погодите, я этого так не оставлю! Куда вы?! Стойте!
Куда-куда. В коридор. К Виталику.
– Ты в каком кабинете сидишь?!
– В этом.
– А «барабан» где?
– Там же.
Не передаваемый словами мыслительный процесс на полковничьем лице. Тупик.
– Идите вы в задницу! Сами разбирайтесь! Вечером доложишь.
Контрольных встреч с Колей больше никто не проводил.
Как-то вечером, уложив Максима, Татьяна пожаловалась мужу на соседа, живущего над ними:
– Надо что-то делать. По-моему, он притон у себя устроил. Целый день всякие темные личности ползают. Вся площадка в шприцах, подъезд совсем загадили. Я с Максимом лишний раз выйти погулять боюсь. Спускаюсь, а один прямо под почтовыми ящиками нужду справляет. Ужас… Замечание сделала, а он меня по матери.
Сосед Дима был чуть помладше Николая, жил вдвоем с пьяницей-матерью, ездил на лохматом «Опеле». Коля пересекался с ним несколько раз во дворе. Вид совсем не наркоманский. Скорее, скромный труженик мелкорозничной наркоторговли. «Пушер»-толкач. Поставщик удовольствия народу.