– Ну ладно, – сказал Лорен – пока они устраивают лагерь, осмотрим местность. Я пойду вдоль холмов сюда, а вы вдвоем – в другую сторону. И, Бен, возьми с собой мой дробовик.
Мы пробирались вдоль подножия холмов, среди молчаливых деревьев. Один раз мы вспугнули на высоких ветвях небольшую группу зеленых мартышек, и они с негодующими криками убежали по вершинам. Их ужимки не вызвали улыбки ни у меня, ни у Салли. Временами мы останавливались и осматривались, но в наших усилиях было мало энтузиазма и надежды. В трех-четырех милях от лагеря мы остановились отдохнуть и сели на большой камень, упавший со склона.
– Плакать хочется, – сказала Салли.
– Я понимаю. Мне тоже.
– Но фотография! Черт возьми, на ней ведь явно что-то видно. Как ты думаешь, это не розыгрыш?
– Нет, – я покачал головой. – Ло так не поступил бы. Он не меньше нашего хочет отыскать город.
– Тогда откуда фотография?
– Не знаю. Очевидно, какая-то оптическая иллюзия, например, тень от утесов или облаков.
– Но ведь там рисунок, – возразила Салли. – Геометрический и симметричный.
– Свет может сыграть любую шутку, Сал, – сказал я. – Вспомни, фотография сделана в шесть вечера, почти на закате. Низкое солнце против облаков – можно получить почти любой эффект.
– Это самое большое разочарование в моей жизни. – Похоже, Салли действительно готова была расплакаться. Я смущенно подошел к ней и обнял за плечи.
– Прости, – сказал я. Она подняла лицо и подставила его для поцелуя.
– Уф, – сказала она наконец, – доктор Кейзин, вы несдержанны!
– Ты пока еще ничего не видела.
– Я видела достаточно. – Она мягко оторвалась от меня. – Пойдем, Бен. Вернемся в лагерь, подальше от холмов. Может, там есть что-нибудь.
Мы медленно брели по жаре. Тут было множество цветов. Я заметил пчел, которые торопливо заползали в цветки, их задние лапки пожелтели от пыльцы. Недавние дожди промыли целую рытвину, хотя никаких других следов присутствия влаги не осталось. Я забрался в рытвину и осмотрел обнажившиеся слои камня и почвы. На глубине в три фута от поверхности булыжники были закруглены и обточены водой.
– Хорошая догадка, Сал! – Я подобрал несколько булыжников и увидел в полусформировавшемся песчанике двустворчатую раковину моллюска. – Это доказывает некоторые положения нашей теории. Когда-то здесь было дно озера.
Салли, оживившись, спустилась ко мне.
– Что это?
– Разновидность Unionidae, пресноводный африканский моллюск.
– Я бы хотела найти что-нибудь более интересное, – сказала Салли и уронила древнюю раковину на песок.
– Да, – согласился я и выбрался из рытвины.