– Сколько кораблей осталось?
– Девять галер, – ответил Ланнон, – и много рыбачьих лодок.
– Достаточно, чтобы перевезти всех на южный берег озера?
– Нет. – Ланнон покачал головой. – Недостаточно.
Они говорили всю ночь, и в темные предрассветные часы Ланнон задал вопрос, который весь вечер вертелся у него на языке. Он знал, что Хай ждет этого.
– Почему ты покинул меня, Хай? – негромко спросил Ланнон. Если Хай верит, что тот ничего не знал о его отношениях с ведьмой, если считает, что выбор жертвы был случаен, Ланнон должен изображать неведение.
Хай задумался, и костер снизу осветил его лицо, оставив глаза в темных ямах.
– Ты не знаешь? – спросил он, внимательно глядя на Ланнона.
– Знаю только, что ты выкрикнул имя ведьмы и исчез.
Хай продолжал рассматривать лицо Ланнона в свете костра, ища следов вины, признаков обмана. Их не было. Лицо Ланнона оставалось усталым и напряженным, но бледно-голубые глаза смотрели открыто и пристально.
– В чем дело, Хай? – настаивал он. – Я все время над этим размышляю. Что погнало тебя из храма?
– Танит. Я любил ее, – сказал Хай, и выражение лица Ланнона изменилось. Он долгие секунды смотрел на Хая, пораженный, пришедший в ужас.
– О мой друг, что я тебе сделал? Я не знал, Хай, не знал.
Хай отвел взгляд и вздохнул.
– Я тебе верю, – сказал он.
– Моли Баала простить меня, Хай, – прошептал Ланнон и сжал плечо Хая, – за то, что я причинил тебе горе.
– Нет, Ланнон, – ответил Хай. – Я никогда больше не буду молиться. Я утратил свою любовь и отрекся от богов. У меня ничего не осталось.
– У тебя остался я, старый друг, – сказал Ланнон, и Хай застенчиво улыбнулся.
– Да, – согласился он, – ты остался.
Они перенесли золотые свитки и топор с грифами туда, где терпеливо ждали Бакмор и команда рыбачьей лодки, и рано утром приплыли в Опет.
Легионы приветствовали их, царя и жреца, и Хай почувствовал, как слезы наворачиваются на глаза.
– Я не заслуживаю этого, – прошептал он. – Я покинул их. Мне следовало быть с ними.
Хотя два легиона были составлены из остатков прежних девяти, Хаю показалось, что основа войска – легион Бен-Амона. Повсюду ему из рядов улыбались знакомые лица. Он останавливался поговорить, стараясь, чтобы голос звучал бодро, замечал помятые доспехи и грубо перевязанные раны, полузажившие или воспаленные.
Он видел, насколько солдаты обессилены – и телом, и душой. Улыбались они недолго, и приветствия звучали хрипло, но они были готовы к борьбе и не утратили боевой дух. Им повезло: эпидемии, бич осажденных армий, пока не затронули их. Интересно, что когда передвигаешься с места на место без долгих привалов, не успевая загрязнить воду и накопить груды отбросов, болезнь обходит тебя стороной.