– Да, доктор, – он кивнул. – Солдаты свободы.
– Или вестники тьмы – это как посмотреть.
Тимоти нахмурился.
– Я всегда считал вас гуманистом, доктор. Я надеялся, что вы поймете и поддержите наши стремления.
– Мне трудно поддерживать вооруженных бандитов.
Несколько мгновений мы смотрели друг на друга. Потом он неожиданно встал, прошел в радиорубку и остановился рядом со мной. Включил радио, посмотрел на свои часы и начал менять частоты. Послышался громкий голос диктора, и сразу все в самолете застыли, слушая:
– Южно-африканская радиокорпорация. Семь часов. Новости. Представитель южноафриканской полиции сообщил, что сегодня утром в два пятнадцать отряд сил безопасности, действуя в соответствии с полученной информацией, захватил ферму на окраине Рандбурга, пригорода Йоханнесбурга. Произошло решительное сражение между силами безопасности и большим отрядом неизвестных, вооруженных автоматическим оружием. Часть банды попыталась скрыться на машинах; в ходе преследования двум машинам удалось уйти. По полученным нами данным восемь бандитов убиты, четверо захвачены. Есть раненые. Предполагается, что раненые есть и среди сбежавших. Проводится крупномасштабная полицейская операция, перекрыты все дороги, ведущие из района Витвотерсренд, контролируются все аэропорты. С глубоким прискорбием сообщают о гибели трех полицейских. Еще двое представителей сил правопорядка тяжело ранены…
В самолете послышались радостные возгласы, и один или два бандита вскинули сжатые кулаки в коммунистическом салюте.
– Поздравляю, – саркастически сказал я Тимоти и отвернулся.
– Смерть ужасна, рабство еще хуже, – спокойно ответил он. – Доктор, мы связаны друг с другом.
– У меня слишком болят голова и лицо, чтобы слушать твои коммунистические бредни, – ответил я, – не трать красивых слов, сволочь. Ты хочешь сжечь мою землю и залить ее кровью. Хочешь уничтожить все, что для меня дорого и свято. Это моя страна, и я люблю ее со всеми ее недостатками. Ты мой враг. Между нами нет больше связи, только нож.
Мы снова какое-то время смотрели в глаза друг другу, затем он кивнул:
– Пусть будет нож, – и отвернулся.
«Дакота» шла на север, мои ушибы начали болеть. Я закрыл глаза и слушал, как длинные волны боли поднимаются из желудка и взрываются в голове.
Реактивный «Мираж» появился на востоке и гладкой серебряной линией пересек наш курс под самым нашим носом. Он прошел на большой скорости, и я ясно увидел эмблему военно-воздушных сил и голову пилота в шлеме и очках. Самолет исчез, зато ожило радио:
– ZА-СЕЕ. Говорит истребитель военно-воздушных сил «Красный два». Вы меня слышите?