По радио послышалось:
– Немедленно смените курс на противоположный. Подтвердите получение. Подтвердите немедленно, иначе открываю огонь.
Тимоти бранился, вырывая у меня из рук микрофон, а я, стараясь разорвать веревки, кричал:
– Звери! Грязные, кровожадные звери! Убийцы!
Один из бандитов поднял пистолет, собираясь ударить меня по лицу, но Тимоти оттолкнул его руку.
– Уберите его отсюда! – он мотнул головой, указывая на еще дергающийся труп механика, и убитого вытащили в грузовое отделение.
– «Мираж» атакует! – закричал Роджер из кабины, и мы увидели серебряную точку, идущую нам наперерез.
Тимоти поднес микрофон ко рту. Его лицо было залито кровью заложника.
– Не стреляйте! – закричал он. – На борту заложники.
– Атакуйте! – кричал я, стараясь порвать путы. – Нас все равно убьют. Стреляйте!
«Мираж», не открывая огонь, круто задрал нос прямо перед нами. «Дакоту» сильно качнуло в зоне пониженного давления. Я по-прежнему кричал и старался вырваться. Я хотел добраться до них. Стальное кресло подо мной ходило ходуном. Я уперся ногами в стену фюзеляжа и надавил изо всех сил. Кресло накренилось, и бандит снова поднял пистолет.
– Нет! – крикнул Тимоти. – Он нужен нам живым. Пусть Мэри принесет морфий.
«Мираж» отвернул в сторону, потом повернул назад и повис в ста футах справа от «дакоты». Я видел, как пилот беспомощно смотрит на нас.
– Вы слышали доктора Кейзина, – предупредил Тимоти пилота истребителя. – У нас еще четверо заложников на борту. Одного белого заложника мы уже казнили и, если вы предпримете враждебные действия, не колеблясь казним другого.
– Нас все равно убьют! – закричал я, но Тимоти уже отключил связь.
Им пришлось держать меня впятером, чтобы сделать укол, но наконец игла впилась мне в руку, и, хотя я пытался противиться наркотику, все начало расплываться и затягиваться туманом. Тем не менее, я не сдавался – но движения мои становились медленными, координация утрачивалась, и я потерял сознание. Последнее, что я помню: Тимоти назвал Роджеру новый курс.
Меня разбудили боль и жажда. Во рту пересохло, голова раскалывалась. Я попытался сесть и громко вскрикнул.
– Как вы, доктор? Спокойней. – Голос Роджера ван Девентера. Я заставил себя сосредоточить на нем взгляд.
– Есть вода?
– Простите, доктор.– Он покачал головой, и я осмотрел голую комнату с белыми стенами. Всю ее обстановку составляли четыре деревянные койки и ведро-параша. Дверь закрыта и забрана решеткой. Три банту из наземной службы сидели в углу, испуганные и несчастные.
– Где мы? – прошептал я.
– Замбия. Нечто вроде военного лагеря. Приземлились час назад.