Заночевали мы рядом с этим путем, вернее, там, где, как мы надеялись, он пролегал. Мы взяли с собой много бензина и воды, поэтому места для бивачных роскошеств не оставалось. К тому же, чтобы стряхнуть смог и грязь цивилизации, путешествие обязано быть трудным – ностальгическим возвращением к экспедициям нашей юности.
Мы поджарили на угольях куропатку и пили «Глен Грант» и теплую воду из эмалированных кружек. Потом, выкопав углубления в твердой земле, завернулись в спальные мешки и около часа сонно болтали, прежде чем уснуть.
На рассвете Лорен растирал спину и пытался вернуть гибкость мышцам.
– Только что вспомнил, что мне уже не двадцать, – простонал он.
Однако на третий день ему уже можно было дать и двадцать. Он снова загорел, синяки под глазами исчезли, и он легко смеялся.
Продвигались мы медленно. Часто приходилось возвращаться, когда пересеченная местность с холмами и ущельями не давала возможности проехать. Иногда мы оставляли «лендровер» и отправлялись на разведку пешком. Впрочем, мы не торопились и потому наслаждались каждой милей, пробираясь на север или на восток по местности, которая постоянно меняла свои очертания и характер с колдовской прелестью, присущей только Африке.
Каждый час пути вознаграждал нас новыми свидетельствами жизни птиц и животных. Птицы пустыни уступили место цесаркам, турако и гигантским журавлям. Среди деревьев мопани и масаса изредка серебристо-серым пятном мелькала убегающая антилопа куду с рогами штопором, прижатыми к спине.
– Где-то поблизости вода, – заметил Лорен, когда, остановив «лендровер» на краю одной из открытых полян, мы следили, как в дальней роще исчезает стадо черных антилоп. Это самые красивые антилопы Африки, на их гордых головах высоко поднимаются рога в форме ятагана, а черное тело создает ошеломляющий контраст с белоснежной грудью.
– Еще один исчезающий вид, – печально заметил я. – Отступает перед жадностью и напором людей.
– Да, – согласился Лорен. – Знаешь, ни один представитель homo sapiens, включая Рэкел Уэлч,[3] даже вполовину не так красив.
Эту ночь мы провели в роще деревьев масаса с их необычной листвой, какой нет ни у одного другого дерева на земле – розовой, мягкой бежевой и пламенеюще-красной. Днем Лорен подстрелил молодого самца антилопы импала, и мы поджарили филе, а я приготовил соус из лука, помидоров и большого количества чеснока. Мы ели мясо с толстыми ломтями ржаного хлеба и желтым консервированным маслом, и никогда еще мне не было так вкусно.
– Если будешь искать работу, Ло, можешь устроиться ко мне поваром, – сказал я с набитым ртом.