Прогнав тревогу и сомненья, Николай решил навестить Наташу.
В субботу вечером он без всяких приглашений и телефонных предупреждений пришел к Луговым. Елены Прохоровны дома не было. Илья Филиппович, который кое-что знал о сердечных делах Наташи, знакомясь с Николаем, незаметно смерил его взглядом с ног до головы. Догадываясь, что это был тот самый человек, о котором Наташа горевала на Урале, он, одобрительно крякнув в ладонь, сказал, что ему нужно съездить в Центральный универмаг за подарками для Марфы Лукиничны. На груди его горел новенький орден Ленина.
Когда Наташа, еще окончательно не придя в себя от неожиданного появления Николая, вышла в коридор проводить Илью Филипповича, тот у самых дверей многозначительно шепнул ей на ухо.
— Вот это да! — и, закрыв глаза, покачал головой. — Молодец! Сокол! Наталья Сергеевна, голубушка, с огнем ищи, а лучше не найдете.
Два часа пролетели, как одна минута. Говорили об Урале, о старых друзьях, о работе, об Илье Филипповиче, о Ленчике. Но в течение всего разговора оба чувствовали какую-то недосказанность. А какую — каждый не мог и боялся понять. «Это всегда так бывает, — подумала Наташа, — после долгой разлуки друзья говорят о пустяках».
Пришла Елена Прохоровна.
Ее приход в первую минуту несколько смутил Николая, но выручила Наташа. Она обратилась к матери так, как будто между ними никогда не происходило никаких размолвок.
— Мама, как ты находишь — Коля изменился?
Николай подошел к Елене Прохоровне, пожал протянутую ему руку, и по ее взгляду, в котором можно было прочитать и скрытую радость и чувство собственной вины, понял, что это уже не та чопорная и горделивая женщина, которая не хотела подпускать его к своей дочери на пушечный выстрел.
— Очень, очень изменились. Еще больше возмужали, а главное… — Елена Прохоровна замялась, подбирая подходящие слова. — Главное, что совершает головокружительную карьеру! — пошутила Наташа. — То есть не карьеру, а рост. Ты это хотела сказать?
Всякий раз, когда Николая хвалили, он чувствовал себя неловко. Эту неловкость он испытал и сейчас, когда Наташа принялась рассказывать матери о его успехах.
Елена Прохоровна засуетилась, поставила на стол графинчик с вином, вазу с конфетами, достала из буфета праздничный дорогой сервиз и зачем-то две одинаковые нераспечатанные банки с вишневым вареньем.
Беседа за чаем была скованной. Елена Прохоровна избегала встречаться с гостем взглядом. Он это понимал и, насколько мог, разговором старался смягчить ощутимое напряжение. Меньше всего Николай говорил о себе.
После чая Наташа и Николай пошли гулять.