Телефон в офисе «Познер, Лампард, Мак-Эвой и Джейкобсен» звонит и звонит; первые несколько гудков звучат как сирена «скорой помощи», последующие – как сигналы умирающего сердца. «Быстро же они разбежались! – думаете вы. – «Никкей» закрылся пятнадцать минут назад, а они уже слиняли с дискотеки». Как это понимать? Банзай или харакири?
Телефон щелкает, пустой механический голос поздравляет с Пасхой и сообщает, что офис будет закрыт до понедельника. Вы вешаете трубку. Интересно, есть ли у бога автоответчик, чтобы фильтровать молитвы праздных и корыстолюбцев? И в какую из этих категорий попадаете вы?
Телефонный справочник! Под аккомпанемент неразборчивых Белфордовых утешений пальцы лихорадочно листают желтые страницы. «Эр» – рестораны. Сколько их развелось! Единственный раздел, который толще, чем рестораны, – это юристы. Все правильно: люди идут обедать, ломают зуб, находят в тарелке кусок стекла, получают несварение – и подают иск. Такая вот страна – Америка… Ara, вот оно: ресторан «Бык и медведь». Смелее, Гвен!
Трубка снова радует бесконечными длинными гудками. Что может заставить посетителей покинуть «Бык и медведь»? Воображение пасует перед такой задачей. Наконец гудки прерываются, и на фоне ресторанного гула звучит сухое барменское «алло».
Вы просите позвать Фила Крэддока – старину Фила, – и пока бармен его ищет, пытаетесь по шуму толпы определить, как закрылся «Никкей». Особого уныния не слышно, однако при желании можно различить, как тонкое лезвие паники рассекает аморфный бормочущий кисель.
– Нет такого, – хрюкает бармен.
Отчетливо, словно на мониторе камеры слежения, вы видите, как он вешает трубку.
– Ой, подождите!!!
– Да.
– Попробуйте Сола Финкельштейна, пожалуйста! Спасибо…
Фил специализируется на товарных биржах, это другая порода брокера. Сейчас он, наверное, дома в кроватке – храпит, как перевернувшийся трактор. Надо было с самого начала попросить Сола – старину Сола! Пока вы ждете, сквозь телефонный шорох пробивается далекое, словно бы случайной искрой залетевшее с соседнего провода слово «бозо». Чувствуя, как по спине бегут необъяснимые мурашки, вы пытаетесь разобраться в ощущениях. Но тут возвращается бармен:
– Нет такого.
– Ладно, тогда попробуйте…
– Знаете, я вам не секретарша! Мне работать надо.
Он бросает трубку, оставив в ухе пригоршню вибрирующей тишины.
Обхватив руками голову, вы буквально чувствуете, как в гуще черной блестящей прически стремительно, от фолликула к кончику, седеет очередной волосок. Номер двадцать четыре. А за ним двадцать пять, двадцать шесть… Друзья покидают в беде.