– Конечно. Ни за что на свете не упущу шанса получить сюрприз.
– Только, Ларри, этот сюрприз… ты не должен его открывать, пока не прилетишь в Африку. Ни под каким видом! Обещай мне!
– Ну хорошо, такое соглашение я могу подписать.
Вы пытаетесь представить выражение его лица, когда он откроет пакет и обнаружит нефритовый наконечник. Картина заставляет вас покраснеть – но вовсе не из-за подразумеваемой интимности медицинского инструмента и даже не из-за осознания собственной щедрости и скромности. Просто память заново прокручивает любопытный момент в женском туалете аэропорта Сиэтл-Такома, когда вы сняли трусики и завернули в них драгоценный наконечник – очень дерзкий поступок, ибо Даймонд, вне всяких сомнений, зароет свой извращенный нос в экстравагантную обертку, преодолев первичный шок от ее содержимого. Будет знать, как сомневаться в вашей безрассудной авантюрности! Помнится, он удивлялся: «Как можно быть такой чопорной – и одновременно такой сексуальной?» Чопорной?! Ха-ха! На-ка понюхай! А что до наконечника, то после того, как Даймонд его использует (вы предусмотрительно вложили в пакет купленную в аптеке бутылку бета-каротина; шелушеный рис и кофе ему придется найти в Африке), он наверняка отправит его доктору Ямагучи. Трудно представить, что Даймонд присвоит инструмент и попробует на нем заработать! Хотя вы сами, честно говоря, подумали о сценарии с выкупом. Но потом решили, что это скверный вариант. У вас есть другие пути к финансовому благополучию. Точнее, всего один путь.
– Ну что, Ларри. Значит, ты улетаешь…
– Что? Не слышу! – Бензопила шума отрезала конец вашей ремарки.
– Я говорю: ты не жалеешь, что летишь в Тимбукту?
– Ты шутишь! Только полный идиот может жалеть о поездке в Тимбукту. О чем я жалею, так это о том, что покидаю Америку в столь грандиозный час.
– Но ведь здесь творится черт знает что!
– Да, да! Именно об этом я и говорю. Классно, правда? Джентльмен по имени Хорас Уолпол однажды написал, что жизнь – это трагедия для тех, кто чувствует, и комедия для тех, кто думает. Развивая эту мысль, можно предположить, что для цельных личностей со сбалансированными взглядами жизнь трагикомична. Увы, в современной Америке люди практически перестали думать. Да и чувствовать тоже. Ощущают только злобу и возмущение, что не сумели урвать более толстый кусок грандиозного пирога, в существовании которого их обманом убедили. Свои права на этот пирог они готовы отстаивать до конца, независимо от собственных талантов и заслуг. Что можно сказать о народе, для которого жизнь – не трагедия и не комедия, а спортивный матч на шумном заплеванном стадионе, где очки набирают ушлые и безжалостные счастливчики, а неудачников хладнокровно втаптывают в грязь? Однако трибуны ревут и аплодируют. Этого У Америки не отнимешь. Такого безрассудного азарта не найдешь ни в усталой Европе, ни в фаталистической Азии. Если придется выбирать между евразийской тоской и нашим варварством, дядюшка Ларри не задумываясь выберет варварство.