От длинного низкого складского помещения шел Алексей, рядом с ним, широко размахивая руками, шагал парень в гимнастерке и в военной фуражке.
- Твоя, что ль, машина? - спросил парень, когда они подошли к грузовику, и добродушно ухмыльнулся, увидев Ксению: - А это что за комсомолочка?
Ксения смутилась и от его взгляда и оттого, что он назвал ее комсомолочкой. Будто виноватой в чем-то почувствовала она себя перед этим парнем.
- А это одна моя хорошая знакомая, - ответил Алексей.
- Порядочек! - сказал парень. - Теперь я все уяснил. Давай накладную. Так. Все будет в ажуре. Машину отгони вон туда: пусть стоит до вечера. Ради такого случая мы тебе и нагрузим ее. Можете спокойно гулять. В следующий раз не забудь и меня - привези еще одну такую же симпатичную знакомую: вместе будем культурно отдыхать.
Алексей засмеялся:
- Ладно, постараюсь. Ну, до вечера.
Оставив машину, Алексей и Ксения на попутном грузовике добрались до города.
Старинный город этот издавна славился садами и церквами. Вдали от железных дорог, он десятки лет жил неторопливой своей жизнью. И когда два года назад подвели сюда железнодорожную ветку, проложили шоссе, город задвигался, зашумел, расползся в разные стороны. Его пересекли две новые улицы с трехэтажными домами, и, словно в испуге, разбежались от них, петляя и кружась, кривые улочки с почерневшими от ветхости избами. Церкви, некогда самые высокие и самые красивые здания, поблекли и осели. На горизонте виднелись стены будущего текстильного комбината, который уже стал здесь настоящим хозяином.
Такой город Ксении нравился больше, чем прежний. Что-то было торжественное в многолюдности, в пестроте новых улиц, в трепыхании флага над горсоветом, в запахе бензина, в гудках паровозов. И хотя не пристало ей любоваться мирским, Ксения всегда останавливалась у витрин магазинов.
Вот и сейчас она остановилась возле игрушечного магазина, прижалась носом к нагретому солнцем стеклу, смотря на куклу с голубыми закрывающимися глазами.
- Какая хорошенькая, правда? - спросила она.
- Ага, симпатичная, - согласился Алексей.
- Вот тебе бы такую невесту, Алешенька.
- А у меня лучше есть, - проговорил Алексей и так посмотрел на Ксению, что у нее кровь застучала в висках.
Они шли по шумной Советской улице. Ксении казалось, что все смотрят на них, все видят ее смущение, ее радость. Они заходили в магазины, толкались у прилавков, разглядывали, как дети, сверкающие брошки, пуговицы, ленты, прислушивались к звону хрусталя в посудном отделе. Все это принадлежало им, только им, все звенело, сверкало, пело красками только для них одних. "Купить?" - спрашивал Алексей. Но Ксения мотала головой; никогда она не была так богата и так щедра.