— Со мной-то все ясно, — ответил Романо. — Я уже говорил вам в лечебнице, что накануне мне позвонил неизвестный, утверждавший, что у него есть письменный памятник руки Иакова. Он назначил мне встречу на восемь тридцать утра в здании станции, у выхода на Сорок вторую и Парк-авеню.
— Мне звонили по тому же поводу, — сказала Бритт. — Единственно, что меня тот человек попросил подойти к круглой справочной будке в главном переходе. Сказал, что найдет меня. И нашел, как видите.
— Вы кого-нибудь подозреваете? — спросил Романо.
— Нет. А вы? — Бритт в упор смотрела на Романо, ожидая ответа, но тот только покачал головой:
— Даже не представляю.
— Вы сейчас занимаетесь исследованиями родословной Христа? — поинтересовалась Хэймар.
— Не совсем. Я недавно начал работу над книгой, где собираюсь коснуться рождения, распятия и воскрешения Иисуса. По сути, в ней я развиваю тему, начатую в моей предыдущей монографии «Бог Нового Завета», написанной несколько лет назад. Теперь я попытаюсь взглянуть на историю Христа с высоты нового тысячелетия, с использованием самых современных технологий.
— В таком случае вы вынуждены будете коснуться теории о его родословной.
— Вовсе нет, — нахмурился Романо. — Мои ассистенты-выпускники увлекаются последними публикациями в прессе, поэтому я демонстрирую им свой либерализм и не запрещаю знакомиться со всякого рода домыслами. Тем самым я тешу их фантазию.
Бритт поджала губы.
— Я вовсе не умаляю значение ваших исследований, — поспешно подхватил Романо, — и не спорю с очевидными их результатами. Но сам я не нашел никаких веских доказательств существования этой родословной. Думаю, тайну подобного масштаба сохранить сложно, и за два тысячелетия ее бы уже растрепали по всему свету.
В его тоне Бритт не уловила ни малейшего самолюбования или натянутости. Он не мигая смотрел на нее — вроде бы все по-честному. Она попыталась сдержать улыбку, но по выражению его лица поняла, что ей это не удалось.
— Полагаю, нелишним будет прислать вам готовую рукопись моей книги, — предложила она.
— С удовольствием с ней ознакомлюсь.
Романо ни на минуту не отступил от серьезного делового тона, и глаза его оставались все такими же бесстрастными.
— Могу я надеяться на пару-тройку искренних замечаний со стороны уважаемого знатока? — спросила Бритт.
— Сколько угодно.
— Но только как эксперта. Не отравляйте их вашим поповским мнением.
— Теперь видно, сколь плохо вы меня знаете. — Романо соединил кончики пальцев. — Что касается исследовательской работы, я преследую одну цель — истину. Независимо от того, какую форму она примет. — Он принялся поглаживать эспаньолку. — Бывает, что для толкования смысла требуются интуиция и изобретательность. К сожалению, церковь не может одобрить такой подход: ни интуиции, ни изобретательности нет места там, где значение имеют только факты, встречающиеся в каноническом Писании. И я принимаю во внимание любые факты, каковы бы ни были их источник и результат.