– Парри… умоляю тебя… не говори мне ничего… Если бы ты привез хорошее известие, ты заговорил бы иначе. Значит, вести твои печальные.
– Милорд, – остановил его старик, – не торопитесь огорчаться. Не все еще потеряно. Надо запастись волей, терпением, а главное – покорностью судьбе.
– Парри, – отвечал незнакомец, – я пробрался сюда один, сквозь тысячу засад и опасностей. Веришь ли ты, что у меня есть воля? Я думал об этом путешествии десять лет, невзирая на предостережения и препятствия: веришь ли ты в мое терпение? Сегодня вечером я продал последний брильянт моего отца, потому что мне нечем было заплатить за квартиру и трактирщик выгнал бы меня.
Парри вздрогнул от негодования. Молодой человек ответил ему пожатием руки и улыбкой.
– У меня остается еще двести семьдесят четыре пистоля, и мне кажется, что я богат; я не отчаиваюсь, Парри. Веришь ли ты, что я покорен судьбе?
Старик поднял дрожащие руки к небу.
– Говори, – попросил незнакомец, – не скрывай от меня ничего. Что случилось?
– Рассказ мой будет очень краток, милорд. Но ради бога, не дрожите так!
– Я дрожу от нетерпения, Парри. Говори же скорее: что сказал тебе генерал?
– Сначала он не хотел меня принимать.
– Он подумал, что ты шпион?
– Да, милорд. Но я написал ему письмо.
– Ты обстоятельно изложил в нем мое положение и мои желания?
– О да! – отвечал Парри с печальной улыбкой. – Я описал все и точно изложил вашу мысль…
– И что же, Парри?
– Генерал вернул мне письмо через своего адъютанта и передал мне, что велит арестовать меня, если я еще хоть день пробуду в тех местах, где он командует.
– Арестовать! – прошептал молодой человек. – Арестовать!.. Тебя… самого верного из моих слуг!
– Да, милорд!
– И ты подписал письмо своим именем, Парри?
– Полностью, милорд. Адъютант знавал меня в Сент-Джемсе и, – прибавил старик с глубоким вздохом, – в Уайтхолле!
Молодой человек опустил голову и печально задумался.
– Да, так поступил Монк при посторонних, – сказал он, пытаясь обмануть самого себя. – Но наедине… что он сделал? Говори.
– Увы, милорд, – отвечал Парри, – он прислал четырех всадников, и они дали мне лошадь, на которой я приехал сюда, как вы изволили видеть. Всадники доставили меня галопом до небольшой пристани Тенби, там скорее бросили, чем посадили, в рыбачью лодку, которая отправлялась во Францию, в Бретань, и вот – я здесь!
– О! – прошептал молодой человек, конвульсивно прижимая руку к груди, чтобы из нее не вырвался стон. – И больше ничего, Парри?
– Ничего, милорд.
После этого немногословного ответа Парри наступило продолжительное молчание. Слышен был только стук каблуков незнакомца, в бешенстве шагавшего по паркету.