– Ваши часовые.
– Потому что вы желаете проехать верхом, а приказано допускать только пешеходов.
– Никто не имеет права приказывать здесь, кроме меня, – сказал герцог.
– Почему, сударь? – мягко спросил Маникан. – Сделайте милость, объясните эту загадку.
– Я уже сказал вам: я снял все дома вокруг площади.
– Мы это знаем, потому-то нам осталась только сама площадь.
– Вы ошибаетесь: площадь тоже моя, как и дома.
– Извините, сударь, вы ошибаетесь; у нас говорят: мостовая короля; следовательно, площадь принадлежит королю, а так как мы посланники короля, площадь наша.
– Сударь, я уже спросил вас, кто вы такой, – повторил Бекингэм, раздраженный хладнокровием своего собеседника.
– Мое имя Маникан, – ответил молодой человек голосом нежным, как эолова арфа.
Герцог пожал плечами.
– Одним словом, – сказал он, – когда я нанимал дома, окружающие ратушу, площадь была свободна. Эти бараки портят вид: уберите их!
Глухой, угрожающий ропот пронесся в толпе слушателей.
В это мгновение явился де Гиш; он растолкал солдат, отделявших его от герцога, и в сопровождении Рауля подошел к Бекингэму, а в то же время с другой стороны к герцогу приблизился де Вард.
– Простите, милорд, – обратился граф к герцогу, – но если вы чем-нибудь недовольны, будьте любезны обращаться ко мне, так как именно я велел соорудить эти постройки.
– Кроме того, замечу вам, что слово «барак» звучит плохо, – любезным тоном прибавил Маникан.
– Итак, герцог, вы говорили?.. – продолжал де Гиш.
– Я говорил, граф, – отвечал Бекингэм голосом, в котором все еще звучал гнев, смягченный, однако, присутствием равного ему человека, – я говорил, что невозможно оставить здесь эти палатки.
– Невозможно? – спросил де Гиш. – А почему?
– Они мне мешают.
У де Гиша невольно вырвалось нетерпеливое восклицание, но холодный взгляд Рауля заставил его сдержаться.
– Они вас все-таки меньше стесняют, чем нас злоупотребление правом первенства, которое вы себе позволили.
– Злоупотребление?
– Конечно! Вы присылаете сюда человека, который от вашего имени снимает все дома в Гавре, нисколько не думая о французах, которые должны приехать навстречу принцессе. Это не по-братски, герцог, со стороны представителя дружественной нации.
– Территория принадлежит первому, занявшему ее, – перебил Бекингэм.
– Не во Франции, сударь.
– Почему не во Франции?
– Потому что Франция – страна вежливости.
– Что вы хотите этим сказать? – вскричал Бекингэм так запальчиво, что присутствующие отступили, ожидая немедленного поединка.
– Я хочу сказать, герцог, – ответил, побледнев, де Гиш, – что я велел выстроить эти помещения для себя и своих друзей, чтобы они служили приютом послам Франции, так как ваша взыскательность оставила нам одно это убежище во всем городе. Я хочу сказать, что я и мои друзья будем жить здесь, если только воля, более могущественная, а главное – более высокая, чем ваша, не отзовет нас отсюда.