Катя однако прервала Константина и даже довольно-таки грубо попыталась оттолкнуть его:
– Отпустите меня, пожалуйста, господин Пиль. О какой это свадьбе вы говорите? Я никогда, ни при каких обстоятельствах не выйду замуж за человека, который мне не верит…
Но Константин не опускал руки:
– Я верю. Как верил всегда. Я так страдал… Разум мне говорил одно: «Это коварная измена». А сердце тем временем твердило другое: «Этого не может быть, она честна перед тобой и перед миром». Да, я поверил разуму. Но что хочешь могу дать тебе на отсечение: такое случилось в последний раз. Я больше не буду доверять ему, я буду слушать только свое честное сердце. А оно говорит, что любит тебя и разорвется без тебя на мелкие кусочки.
Катя, насколько могла, отвернулась в его объятиях:
– Вы обманываете меня. Так же, как обманывали десятки других простодушных девочек, слетевшихся как мотыльки на свет вашей зоопередачи. Многие пообжигали невинные крылышки о пламенного красавца Пиля. Хоть одно утешает: я не одинока в такой своей трагикомедии…
Пиль внимал и все пытался заглянуть в глаза Кати, добраться через них до ее доброго и отзывчивого сердца:
– Не говори так. Это не правда. Я люблю тебя.
Катя не нашла ничего лучше в этой ситуации, как попробовать сыронизировать:
– Боже, какой тембр, какой надрыв. Да, вы прекрасный артист, господин Пиль. И, не теряли времени даром на репетициях. Признайтесь… И, надеюсь по крайней мере, я была вашей генеральной репетицией? Именно на мне вы окончательно отшлифовали свои жесты, лексикон, слезы, восторги, эскизы лучезарного, так сказать, будущего?
Константина прям таки затрясло:
– Нет. Все не так. Поверь мне. Я люблю тебя вплоть до миров далеких.
Но девушка глянула на него как на присланное из химчистки платье:
– И давно с вами такая перемена? Или вы любили меня и тогда, когда на глазах у всех целовали, тискали Чикиту? Вы, наверное, приговаривали ей при этом: «Ох, Чикита, дорогая, как же я люблю эту Катю»… А потом вы с ней гуляли, развлекались и ей так нравилось слушать ваши признания: «Прикинь, Чикита, как я люблю ту девчушку…»
Константин обречено выпустил ее из рук:
– Да, я понимаю… Но все не так. Все это время я действительно любил только тебя. Я ничего не говорил Чиките. Как она ни требовала от меня, но ни разу я не признался ей в своей любви. Потому что любил другую… Тебя… Но я целовал ее, да. Потому что был рассержен на тебя. И не хотел подавать вида, что страдаю. Хотел показать, раз ты с другим, так и я с другой. Я целовал ее, но не более. Все эти дни я провел практически в одиночку. Я провожал Чикиту домой и под предлогом каких-нибудь колик сматывался. Я уезжал на «Озеро сладких слез». Я бродил по местам нашего с тобой пребывания. Я целовал песок, по которому ты ходила…