Гнудсон проглотил пирог, но не материнскую речь:
– А я-то всегда считал тебя антирасисткой и где-то даже аристократкой…
Рони монотонно зашагала по кухне:
– Ну, на словах-то мы все готовы выйти замуж за белого или за красного. Но тут же вопрос выживания расы. Пойми. Женишься ты на желтой, и у тебя будут потом цветные дети. У тех будут свои цветные дети. У тех свои. Пройдет несколько десятков лет и от черных людей камня на камне не останется. Все станут как разные цвета радуги. Только черного не будет в этом спектре. И я не хочу, чтобы в этой вселенской трагедии был виноват мой сын…
– Но, мама…, – схватился за ее голову Гнудсон, – Я…, я люблю эту Айшу…
От неожиданности Рони даже присела на кухонный комбайн:
– Что ж ты мне сразу об этом не сказал, сынок. Как я счастлива, что наконец-то у нас дома появилась девушка, которую любит мой чертов черномазый сын…
И Рони тут же прижала его к своей многострадальной широкоформатной груди. А потом, наполовину высунувшись из кухни, прокричала через весь стол:
– Джони, у меня будет сноха.
– Не торопись, мама…, – потянул ее за руку Гнудсон.
– А у меня, стало быть, появится невестка, – вскочил в восторге на стул Джони и в босую оттарабанил танец «сват-сват-пересват».
– Похоже…, – медленно поднялась со своего места Айша. Но ее тут же осадили набросившиеся со всех сторон Бобби, Чарли, Кристи и Молли:
– Сестренка, сестренка…
– Айша, я люблю тебя, – бросился к столу Гнудсон, стараясь удержать инициативу под контролем. – И хочу жениться на тебе…
– Это так неожиданно, – совсем растеряла свою хваленую обороноспособность Айша, – У нас на Востоке подобные предложения рассматриваются минимум в течение четырех лет…
– Но мы же на Западе, – заметил Большой олень, отгрызая кролику ухо.
– Какой ты умница, – резонно погладила его по загривку Чикита.
– Мы действительно на Юго-западе, – согласилась Айша и с намеком показала Гнудсону палец.
Рони тут же набросила на него давно припасенное в кармане колечко:
– Когда-то прапрадед вставил его в нос моей прапрабабушке. И они были счастливы вместе на плантации целых пятьдесят семь лет… Да благословит вас господь…
Рони чуток всплакнула, но, вспомнив, что это не похороны, тут же остановила в момент заунывно затянувших следом ей домочадцев:
– Дети. Игра отменяется. У нас будет обручение. Зовите всех соседей. Пусть тащат с собой всех своих кроликов и вертопрахов…
– Ура, – закричали Бобби, Чарли, Кристи и Молли. Размахивая обглоданными тазобедренными суставами кролика, бросились они к ничего не подозревавшим соседям.
И уже через полчаса весь спальный микрорайон утонул в громе тамтамов и туттутов. К этим замечательным звукам энергично подмешивался мелодичный дребезг китового уса. Это Большой олень виртуозно подыгрывал африканскому оркестру на своем карманом инструменте.