– А королева Елисабет такой ответ дала... – начал Шафиров.
– Апраксин, слушай... – обернулся царь с улыбкой к адмиралу. – Слушай!
– Слушаю, ваше величество!
– Королева написала Густаву королю, что я-де своим подданным свободу плавания, куда они захотят, запретить не могу...
Царь и окружавшие его офицеры рассмеялись. Шафиров продолжал:
– Да, государь, прежние времена не суть равны нынешним... Шведы тогда о нас не так рассуждали и за слепых почитали... О том правдиво сказано в истории одного заморского историка. Русский народ в превеликом почете у сего историка...
Петр нахмурился, вздохнул.
– Не токмо шведы, но и другие отдаленные народы. Всегда они имели ревность и ненависть к народу российскому, желая содержать его в древнем неискусстве, особливо в воинских и морских делах...
Царь задумался.
– Того ради размыслите, – продолжал он после некоторого раздумья, – если такая злоба была у наших соседей при рощении российской славы и введении добрых порядков, каково же ныне, когда Господь Бог прославил Русь так, что те, которых, почитай, вся Европа опасалась, ныне от нас побеждены суть?! Не уподобьтесь же беспечным ротозеям, чтоб не вышло так, что слуги не знали, как хозяина связали... Сохрани Бог, коли беда нежданна, негаданна свалится... Апраксин, сбережем мы море?! А?!
– На веки вечные, ваше величество! – отчеканил адмирал.
– И теперь, увы, мешают нам шведские каперы!.. Царь Иван Васильевич боролся с ними, чтоб не мешали торговать с аглицкой страной и Голландией, – ныне то же самое. Легче нам было море отвоевать, нежели очистить его от воров... Но я не отстану до той поры, пока всех до единого разбойников не изведу на море...
С сердцем сказанные слова Петра Алексеевича были выслушаны в почтительном молчании. Морской разбой возмущал всех моряков. Каждому – от простого матроса до адмирала – хотелось скорее покончить с этим застарелым злом. Разбитые русскими на суше и на море шведы в бессильной злобе перешли к нападениям на мирные, торговые корабли, шедшие в Россию. Генералитет и офицерство единодушно приветствовали решимость царя Петра плавать на кораблях вплоть до Копенгагена, ловя и уничтожая каперов.
За гангутскую победу сенатом «в рассуждении верно оказанные и храбрые службы отечеству контр-адмирал Петр Михайлов» был провозглашен вице-адмиралом. И теперь царь в чине вице-адмирала принял на себя командование флотом.
Во всей фигуре его чувствовалась непреклонная воля к выполнению задуманного им важнейшего государственного дела: обеспечить безопасность плавания русских кораблей по Балтийскому морю. Царь искал теперь у берегов моря место для новой гавани.