Братья занимались вместе, и младший изо всех сил тянулся за старшим. Трудолюбие и упорство возмещали недостаток способностей.
Общество, в котором они вращались, было разнообразное и блестящее. В числе их знакомых можно упомянуть об известной Рахили (жене Варнгагена фон Энзе) и Генриетте Герц, считавшейся тогда «самой блестящей женщиной Берлина».
В то время (1785–1787 годы) уже был прочитан гетевский «Вертер» (1774 год) и только что вышел в свет «Дон-Карлос» Шиллера. Среди образованного общества было в моде сентиментальное настроение, восторженность, поэтический экстаз в манерах и разговоре… То, что теперь нам кажется слащавой и приторной чепухой – «дух пылкий и немного странный, всегда восторженная речь» и т. п. – в то время нравилось и трогало сердца.
Этому настроению поддался и старший Гумбольдт, на всю жизнь сохранивший отпечаток сентиментальности, тогда как более холодный, положительный и насмешливый Александр подтрунивал над его чувствительностью и идеальной дружбой с Генриеттой Герц.
Различие характеров, впрочем, не портило отношений между братьями. Они были очень дружны, и дружба эта возрастала с годами. Но с матерью и другими родственниками отношения были довольно сухие, как это видно, например, из следующего письма Г. Герц: «Когда Александру Гумбольдту случалось в эти годы писать мне из Тегеля, он ставил в заголовке „замок скуки“. Разумеется, это бывало по большей части только в письмах, написанных на еврейском языке, первые сведения в котором он и Вильгельм получили от меня… Сообщать в письмах, доступных всякому, что чувствуешь себя лучше в обществе евреек, чем в родовом замке, было бы не совсем благоразумно для молодого дворянина».
Кроме учебных занятий он уделял значительную долю времени и светским развлечениям, посещал салоны, учился танцевать, рисовал – в этом искусстве он достиг больших успехов и даже занимался гравированием. Музыка была ему совершенно чужда; он называл ее общественным бедствием (calamite sociale) и в этом отношении сходился с Вильгельмом, который тоже находил это искусство невыносимым.
Для пополнения картины его образа жизни в это время приведем следующую цитату из письма одной из его знакомых: «Он (Александр) теперь увлечен дамами. Носит две стальные цепочки, танцует, беседует в гостиной матери – короче, начинает играть роль. Он очень напоминает отца».
В это время уже сложился его характер: веселый, общительный, соединявший приветливость и снисходительность к людям с насмешливостью и скептицизмом.
Частные лекции и жизнь в Берлине продолжались до 1787 года, когда оба брата отправились во Франкфурт-на-Одере для поступления в тамошний университет. Вильгельм поступил на юридический факультет, Александр– на камеральный. Франкфуртский университет не принадлежал к числу выдающихся и был выбран ради матери, которой не хотелось отпускать сыновей далеко. Неизменный Кунт отправился вместе с молодыми людьми.