Собственно, обстоятельства не оставляли мне выбора. И когда это до меня дошло наконец, сразу стало легко.
Я выкатил Собаку из гаража, проверил, не текут ли баки (два раза паял в прошлом году, а заменить всё никак руки не доходят), подвесил в багажной сетке пластиковый бурдюк с дополнительной водой, поменял стержни в реакторе и сунул в карман ещё шесть запасных – из НЗ, военных, утроенной ёмкости. Заскочил домой, надел куртку (ночью над низинами будет не жарко), проверил документы – на месте. Взял планшет, фонарь, серебряный рожок для обуви в виде старательской лопатки – мой амулет. Или талисман. В общем, на счастье.
Тине я оставил записку. Хотел оставить. Дописывал, когда она вошла.
– Далеко собрался? – спросила она с порога.
– Труба позвала, – сказал я. – Снегирь арестован.
Она пересекла комнату и встала у окна спиной ко мне. Стояла так с минуту.
– Ладно, – сказала, не оборачиваясь. – Но если я узнаю…
– Не узнаешь, – сказал я.
– Думаешь, ты такой ловкий?
– Не заводись. Просто нечего узнавать.
– Ну, конечно, нечего… Ладно. Береги себя. Когда тебя ждать обратно?
– В лучшем случае – дней десять на всё…
– Значит, двадцать. Хорошо.
Она подошла ко мне, позволила себя обнять и даже кашлянула, будто чем-то чуть-чуть поперхнулась.
Любят ведь не за что-то, правильно? Любят скорее вопреки.
Я рассчитал маршрут: до Ключей, там взять воды и, если повезёт, перекусить, потом короткий бросок до Седьмой станции, оттуда вдоль Стены скелетов, ещё раз заправиться, у Денисова, – а от Денисова лететь прямо в Три Столба, это четыреста с небольшим кэмэ над сплошной низиной, там есть несколько островков, но это всё драконьи скалы, их нужно обходить – здесь справа, а здесь слева… будет ночь, но трёхлунная, ясная; в общем-то, в такие ночи только и летать с моим зрением… Восемнадцать часов в воздухе, почти без отдыха.
А потом надо быть свежим и очень умным…
Ладно, не в первый раз. И не в последний наверняка.
Я пристегнулся, тронул рули, погонял по отдельности моторы, прислушиваясь к нехорошим шумам (нехорошие шумы были, но я ими пренебрёг), а потом поднял Собаку над крышами, прошёл низко и медленно, набрал высоту, развернулся над базарной площадью и, разгоняя скорость, повёл Собаку почти строго на восток – так, чтобы держать Башню в тридцати – тридцати пяти градусах правее моего курса.
Магнитные компасы у нас бессмысленны из-за гигантских и никому не нужных залежей железа, гирокомпасы и спутниковая навигация запрещены после последней войны, маяки редки и ненадёжны; но Башня видна отовсюду…
Землюки не позволяют нам забыть о себе. Может быть, они и не думают об этом, но у них как-то само собой получается напомнить нам, что без них никуда и что в то же время никогда нам их не догнать, не достичь, как не добраться до Башни.