– Ты че, – говорю, – очумела?
А она на кресло осела так, да давай причитать:
– Ах, ты козел, старый, почитатель тайный…
Ниче не понимаю:
– Так тебе что, не понравилось?
Она так и задрожала:
– Так мне это еще и понравиться должно?
Я и сел рядом с ней. Думаю, вообще, что ли ничего в бабах не понимаю:
– Обидел тебя, выходит?
У нее слезы из глаз горным потоком льются, того и гляди, меня в коридор смоет:
– Значит, решил с Танькой любовь закрутить?
Мне совсем невдомек:
– С какой такой Танькой?
– С подругой моей, – говорит, – Да ты не придуряйся. И не надейся. Она сама мне все рассказала…
Но я же хоть и пьяный был вчера, а все помню. Не приставал я ни к кому. И уж тем более к соседке – лучшей подруге жены:
– Объясни, – говорю.
А она – мне:
– Нет, это ты мне объясни… Захожу я к Тане после магазина, а подруга моя шепотом мне так, чтобы муж не слышал: «Посмотри-ка». Открытку показывает красивую такую, в цветочек. Раскрывает ее, а там: «Моя радость, ты одна утеха души моей. Молю о том времени, когда мы будем вместе. Тайный почитатель.» Ну, так я сразу твой почерк узнала, кобель ты драный. «Спасибо, – говорю, – Таня. Ты настоящая подруга…» А мне-то хоть бы раз, гад, слова такие ласковые написал…
Тут-то я и сообразил. Танькин почтовый ящик аккурат под нашим.
– Так, значит, это я ей открытку в ящик опустил?
Жена затряслась аж:
– А кому ж еще?
Я на нее честно так поглядел:
– Да это я же тебе писал. Только, видать, спьяну ящики перепутал.
Она, вот глупая, не верит:
– Ты не перепутал. Это бес тебя попутал. На старости-то лет. Письма любовные писать вздумал. От родной жены к соседке намылился…
И так ведь и не поверила. Вот и хожу я с неправильной шишкой. И можно сказать, с оскорбленной душой…
Да, бабы, они подраться любят. Моя тоже влепила мне после отпуска. Правда, по делу.
Так получилось, что не вместе мы с ней поехали. Из-за работы не совпало, и сначала я отправился. Отдохнул, мама дорогая, лучше не придумаешь. Приехал добрый, довольный, красивый. Жена глядит и аж завидует:
– Ой, и мне бы так скорей отдохнуть…
Что ж, время подошло – отправил. Потом жду положенный срок. Ага, приезжает. И сразу, еще на вокзале заметил – нервная какая-то. Интересуюсь, конечно:
– Плохо отдохнула?
А она мне так сквозь зубы:
– Очень хорошо.
Ну, хорошо, думаю, так хорошо. Может, в дороге не выспалась. Или голова там болит. Или зубы. Или еще чего.
Но привез домой. Накрываем на стол, садимся. А она все молчит. И так серьезно молчит.
Потом хлеб берет. Масло на блюдечке подтягивает и спрашивает:
– Тебе бутерброд намазать?
– Ну, намажь, – я не против.