Я хочу, чтобы все мы сейчас один раз и навсегда зарубили на носу – наш комбинат – это русская нефть! И она не должна принадлежать ни австралийцам, ни итальянцам, ни американцам! Я хочу, чтобы судьбой нашего комбината распоряжался... Совет! Трудового! Коллектива!
Еще много хороших и умных слов сказал с крыши автобуса Андрей Юрьевич. Жаль, что Сергей Шрамов этих слов не услышал. У Шрама сегодняшний день был расписан, как по нотам. Забот выше головы.
И пускай не скоро мы вернемся
С Золотою Справкою в руке,
Мы еще, дружок, с тобой напьемся
В самом дорогущем кабаке!
Витязь припух на распутье. С одной стороны вирши только стали превращаться в правильный городок, и только-только потек ручеек в общак. С другой стороны до водружения знамени на рейхстаге нефтекомбината было, как до Киева раком. Оставлять Вирши было нельзя, отпускать делающих ноги из виршей америкосов было тоже нельзя. Вилы. И Шрам решил воткнуть на кон все. Или пахан, или пропал.
Кстати, то, что творилось внутри автобуса, бардаком назвать было мало.
– Ты б хоть прибрался, – кивнул Сергей на горы рваного пестрого полиэтилена, на расплющенные картонные ящики из под водки «Урожай», на заляпанные кетчупом охапки картонных тарелок и объедки от бутербродов, в живописном беспорядке успокоившиеся по бурым выпуклостям сидений.
В автобусе час назад закончилось первое заседание новенького Совета трудового коллектива.
– Ничого страшного, – отмахнулся дядька Макар, – Бабу поклычу, нехай причепурит потом. Ты сюда дывысь, – оседлавший непочатую упаковку из двенадцати пластиковых фугасов «Кока-колы» Макар извлек из кармана пятнанных кетчупом брюк тетрадочный листок и разгладил его на колене, – Ось так будет гарно.
– Карта острова сокровищ, – закончил Сергей перематывать руку свежим бинтом.
– Нет, Храм, ця бумаженция стоит, як десять карт сокровищ. Я проявил инициативу и заслал Филипса по Виршам погулять. Сметливый хлопчисько. За три годыны усэ зрысував. Дэ, колы, як и скильки?
– Это магазин «Франт»? – прикинулся Сергей, будто врубается и инициативу одобряет.
– Ото ж.
– А это вокзал? – только из уважения к сединам пройдохи продолжал играть интерес Шрам.
– Точно.
– Это что, план ограбления сберкассы?
– Нет. Ты не зрозумив, – малость разочаровался в командире дядька Макар, – Бачишь эту стрелку? Бачишь, ось цифра «три», а ось «двадцать два»? Цэ значит, що цю вулыцю патрулируют три человека в гражданском, и проходят по вулыци каждые двадцать две хвылыны.
– А на улице Ленина, значит, два встречных патруля по два опера? И все с моим фотороботом в нагрудных кармашках?