Мистер Смит хотел сказать, что встретить похоронную процессию – дурная примета, но мысленно себя быстренько одернул. Сделка была на мази, но проценты адвокатской фирме, где служил поверенный Смит, еще не перечислили. А слово – не волнистый попугайчик. Вылетит, не поймаешь.
– Это директора лучшего ресторана в Виршах хоронят, – посчитал правильным объяснить серьезность сцены Виталий Ефремович, глядя не за окно лимузина, а на венчающий перстень камушек, будто пряча глаза, – Хороший был человек. Из афганцев. Его здесь любили.
Переводчица, отрабатывая командировочные, застрекотала подсказку по-английски.
– Сердце не выдержало? – вяло полюбопытствовал сам больше всего на свете боящийся сердечных болезней господин Смит.
– Нет. Его убили, – продолжал ловить свет камнем на перстне Виталий Ефремович.
– У вас тут настоящее Палермо, – осторожно высказался адвокат Смит. Наконец он понял, что ему напоминает этот городок. Как-то американец обслуживал одну малозаконную сделку в Южной Италии. Там тоже были серые стены и такие же угрюмые лица.
Виталий Ефремович хотел заметить в том смысле, что встретить покойника – плохая примета. Но вовремя прикусил язык. Сделка еще не была завершена.
На лимузин не оборачивался никто из провожающих Александра Павловича в последний путь. Только один человек, притормозив и так не быстрый траурный шаг, зацепился глазами. Мистер Смит тоже сквозь затемненное стекло обратил внимание на этого местного персонажа. Не высокий и не низкий, с серым железом в глазах, с будто запаянным ртом. В дорогом приличном костюме, будто одевался не в этой глуши, а на Беверли Хиллс. Не хотел бы пересечься интересами с таким человеком господин Смит.
Но не только он следил за пришедшим проводить друга Сергеем Шрамовым.
– Я те говорил, что он здесь нарисуется обязательно! – толкнул локтем в бок Словаря Малюта, – Гляди, вот он! – и столько высокой радости было в этом возгласе, что задавись. Типа, совсем другое воскликнул Малюта, – мол, сейчас грохнем гада, уберется ментовская комиссия из Виршей, и жизнь наладится! И вернем себе авторитет с лихвой, и всех пришлых урок будем мочить уже сразу на подходах! Потому что быки выше воров по праву сильных!
Развенчанные главари продолжали жадно следить за похоронной процессией из-за ларечной витрины. Лишенная сознания ударом напрлненного песком носка по кумполу продавщица продолжала сохранять горизонтальность.
– Ты гляди, какая борзотень! – даже восхитился отвагой закадычного врага Словарь, – Его словесный портрет каждый ментяра вызубрил, а он внагляк чешет по проспекту.