– Что значит «уволишься из своей школы»?! – всполошился Ильич, который вроде бы немного успокоился и щёлкал семечки, которыми его угостил Герман. – Кто уволится? Сазонов?!
– Трудно у вас работать, Владимир Ильич, – язвительно сказала я и, достав из сумки пилку, начала пилить ногти. – Трудно и опасно!
– Ой, да ладно! – отмахнулся Троцкий. – Где теперь легко-то? Где не опасно? А Сазонов от меня никогда не уйдёт, потому что… Потому что мы с ним лучшие друзья! Правда, Глеб?!
Бизя промычал что-то невразумительное и натянул на лицо полотенце.
Я обиделась и замолчала. Я считала вопрос с увольнением из школы решённым, но на прямой вопрос шефа Глеб начал юлить и уходить от ответа.
– Вот видишь! – удовлетворённо потёр короткие ручки Ильич. – Никто не собирается увольняться!
Сазон хотел возразить Ильичу, но его телефон вдруг исполнил тревожные аккорды Пятой симфонии.
– Что за номер?! – уставился дед на дисплей. – Первый раз такой номер вижу, только девятки и единицы. Але! Сорвалось, – растерянно сообщил он.
Тут же зазвонил мой мобильник. На дисплее высветилась длинная комбинация из девяток и единиц.
– Да! – сказала я в трубку, но в ответ услышала только треск и рёв, словно на том конце трубки шли соревнования по мотокроссу. – Вас плохо слышно! – крикнула я, но абонент отключился. – Это Мальцев! – вдруг осенило меня. – А кто ещё может знать и мой номер, и телефон Сазона?!
– Эх, жалко я свой мобильник в реке утопил! Наверное, Елизар мне тоже названивает! – сказал из-под полотенца Бизя.
– Доча, у цуцика другой номер! – возразил дед. – Без этих спасовских выпендрёжей! Девять один-один! Етто какой-то совсем другой цуцик!!
Тут же телефон в его руках завибрировал вновь.
– Мальцев! – радостно заорал Сазон в трубку. – Ты что, сволочь, в американские спасатели записался?! Опять сорвалось! – треснул он кулаком по коленке. – Нет, ну не мог цуцик на трассе номер телефона сменить!!
– Да кердык давно вашему Мальцеву! – заорал Троцкий и, вскочив, запульнул горсть семечек в угол. – Кердык!! Это бандиты звонят! Борисовцы!!
– Что-то у тебя, Владимир Ильич, голос слишком громкий прорезался, – усмехнулась я. – Может, в горы опять рванёшь?
– Тишина и покой, – простонал Бизя под полотенцем. – Мне нужны тишина и покой! Когда вы орёте, коллеги, у меня лопается голова!
Мобильник у деда опять затрещал. Сазон опасливо на него покосился и спросил:
– Доча, ты действительно думаешь, что это звонит наш Мальцев?
– Ну, если только его обезьяна не обзавелась телефоном, – попыталась пошутить я.
Резкое торможение сдёрнуло меня с полки и унесло вперёд. Вытянув руки, я пыталась за что-нибудь уцепиться, но затормозить удалось лишь уткнувшись носом в чью-то потную спину. Оказалось, вся наша компания вповалку лежит возле кабины. Бизя со страдальческим, красным лицом держал в охапке собаку.