– Пойдём, – с лёгкостью согласилась я, так как давно хотела курить.
Возле туалета было непривычно много пустого пространства из-за отсутствия мешков с грузом. Ветер бил в лицо, а выбитое стекло создавало иллюзию свободы, скорости и пространства.
Мы встали возле окна, Бизя обнял меня за талию.
Я почувствовала себя героиней романтической сцены на «Титанике» и расхотела курить. Мне подумалось, что девушке в розовом сарафане, пусть и немного грязном после валяния под автобусом, никак не пойдёт сигарета.
– Элка, я тебя люблю, – еле слышно сказал мне Бизон на ухо.
Разговоры о чувствах меня смущали. Всегда. Я стеснялась открыто говорить о любви, мне было неловко проявлять свои нежные чувства. Для себя я навсегда определила подобные действия, как «слюнтяйство». И вот сейчас, в «позе „Титаника“ вдруг подумала: а может, я неправа?! Может, проявление чувств – не слабость, а роскошь?!.
Вот соберусь с духом и скажу: «Бизя, я тоже тебя люблю. Так люблю, что если прокричать об этом на весь белый свет, все сдохнут от зависти! И Дэн сдохнет! Мне совсем не нравится этот серб, и я вовсе не собиралась перчить наши с тобой отношения глупой ревностью…»
Я уже было открыла рот, чтобы произнести это, но язык не послушался и сказал:
– Почему в туалете так тихо? Они что там, заснули?!
– Если честно, мне плевать, что они там делают, – пожал плечами Бизон. – Я смертельно устал. От стрельбы, от опасности, от предательства, от ответственности за чужие жизни, от больной головы, от постоянного недоедания и напряжения. Хочу забиться в нашу однокомнатную квартиру и никого не видеть, кроме тебя… Кроме тебя!
Как это у него получалось – так просто и без особого пафоса говорить о любви?!.
Я набрала в грудь побольше воздуха и собралась тоже сказать, что никого не хочу видеть, кроме него, но сказала:
– Герман ранен. Не следовало его запирать, да ещё с Викториной. Даже в тюрьме камеры делятся на женские и мужские, а мы…
– Плевать! Пусть сидят. Так безопаснее для всех. – Бизя выпустил меня из объятий и долбанул кулаком в стену. – Герман ублюдок! У него были капсулы, а он молчал! Кстати, ты обещала сказать, откуда ты знаешь, что Дэн хорват.
– Серб!
– Да хоть уйгур! Как ты узнала об этом раньше меня?
– Бизя…
Я понятия не имела, есть ли у меня право сказать ему об этом. Наверное, есть, ведь я никому не обещала хранить тайну. С другой стороны, вдруг я могу навредить Дэну?..
– Бизя, давай потом… – Я обняла его за шею и полезла целоваться, как шестнадцатилетняя школьница, хотя это было вовсе не в моих правилах. – Бизя, я тоже тебя того… Ну это…